Живописуя все это, я задаюсь вопросом, действительно ли наша дружба была такой уж натянутой, какой я ее себе представляла. Всегда ли присутствовало то ревнивое напряжение? Были ли мы соперницами изначально? Или я, в муках своей неуверенности, проецировала все это на Афину?
Помню тот день на выпускном курсе, когда Афина получила первое предложение по своему дебютному роману; когда по дороге на занятия позвонил ее агент и сказал, что скоро ее книга появится на полках магазинов. Сначала она позвонила мне. Мне. Еще даже не сообщив своим родителям.
— О боже мой, — выдохнула она. — Джун. Ты не поверишь. Мне самой не верится.
Затем она рассказала мне о предложении, а я ахнула, и мы обе визжали друг на дружку добрых полминуты.
— Господи боже, Афина, — прошептала ей я. — Это ведь происходит. Все, что ты хотела…
— Я чувствую себя так, словно стою на обрыве и вся моя жизнь передо мной.
Я так ясно помню этот ее сиплый шепоток — потрясенный, полный надежд и уязвимый одновременно.
— Я чувствую, что все вот-вот изменится.
— Так оно и будет, — заверила я ее. — Афина, ёшкин кот, ты ведь станешь звездой.
Мы еще немного повизжали, наслаждаясь присутствием друг друга по ту сторону провода, — ведь так приятно чувствовать соседство того, кто досконально знает и сопереживает твоей мечте; знает, как простые слова могут слагаться в предложения, а те — превращаться в законченный шедевр, который может запустить вас в совершенно иную, неузнаваемую вселенную, где у вас есть всё — мир, который вы создали под себя.
Я снова влюбляюсь в писательство. Снова начинаю видеть сны. С той поры как появились твиты @AthenaLiusGhost, я действовала во многом из страха, защитной реакции и неуверенности в себе. Но теперь я вновь проникаюсь предвкушением издательских перспектив и того, что этот мир может мне дать. С учетом обстоятельств Бретт продаст книгу Даниэле за гораздо меньший аванс, чем «Последний фронт». Но это будет внезапный удар. Еще перед официальным релизом будет готов второй тираж. Жернова печати закрутятся под неумолчный говор о немыслимой дерзости этого проекта. Стремительный дискурс повысит продажи, и свой аванс я отобью за считаные недели. А планка моего гонорара в сравнении с прежней удвоится.
Я чувствую себя настолько хорошо, что впервые за несколько недель захожу в Instagram и, игнорируя множество хэйтерских комментов ко всем моим предыдущим постам, выкладываю свое фото сегодняшнего дня — за деревянным столиком у окна кафе в «золотой час»; на лице легкие веснушки, волосы мягкими волнами ниспадают на плечи. Одна ладонь подпирает щеку, другая касается клавиатуры ноутбука, готовясь священнодействовать.
«Прямо в момент создания рукописи, — комментирую я внизу. — Любой негатив должен жестко пресекаться, ибо для писателя самое главное — это история внутри. Мы и так припозднились с переходом к следующей главе. И теперь мне не терпится поделиться этим со всеми вами».
Той ночью в Instagram вдруг активируется старый аккаунт Афины.
Этот пост я б даже не заметила, если бы не скролила свои уведомления в поисках лайков. Кто-то хвалит мою безупречную кожу и интересуется, как я за ней ухаживаю. Кто-то восклицает, что ему нравится кофейня, где я нахожусь. А кто-то еще выдает: «Новинка от Джунипер Сонг? Жду не дождусь!»
К нему есть пуш-уведомление с незамысловатой подписью: «Ты думала, что сможешь от меня избавиться?» Предположение, что это просто какой-то «левый» пост, наталкивается на знакомое изображение ногтя большого пальца, а в аккаунте стоит синяя галочка подтверждения, поэтому я нажимаю на просмотр.
И чуть не роняю телефон.
Это аккаунт Афины с постом, опубликованным впервые после ее смерти. На фотографии она сидит за своим письменным столом с милой улыбкой, но в ней все не так — глаза раскрыты чересчур широко, зубастая улыбка настолько натянута, что выглядит мертвенной, а кожа призрачно-бледная, несмотря на льющийся в окно солнечный свет. Она похожа на одно из изображений пресловутой «крипипасты»[70]: все вроде нормально, но при этом мурашки по коже. Справа от нее лежит раскрытый пэйпербэк «Последнего фронта». Слева — тоненькая «Мать-ведьма» в твердом переплете.
70
«