Я кликаю на заголовок.
«Ты думала, что сможешь от меня избавиться? Прости, Джуни, но я по-прежнему шевелюсь. Рада, что у тебя был хороший писательский день! У меня он тоже неплох — вот, листаю в поисках вдохновения кое-какие старые работы. Слышала, ты фанатка:)))».
Мой ужин подкатывает к горлу. Я бегу в ванную. Проходит почти полчаса панических дыхательных и умственных упражнений, прежде чем я успокаиваюсь настолько, чтобы опять подойти к телефону.
Я вбиваю в Twitter несколько поисковых запросов: «Instagram Афина Лю», «Instagram Афина», «Афина инста», «Афина призрак» и все другие варианты, которые приходят в голову. Пока никаких пересудов нет. В посте не было никаких хэштегов или меток для других аккаунтов. Более того, у аккаунта, который когда-то располагал почти миллионом подписчиков, теперь их ноль. Некто, стоящий за ним, либо заблокировал, либо отправил всех подписчиков Афины в теневой бан. Единственный, кто видит этот пост, — это я. И кем бы та личность ни была, она не пытается стать вирусной, а просто хочет привлечь мое внимание.
Как такое вообще возможно? Разве компании в соцсетях не закрывают аккаунты со смертью их владельцев?
Дурь несусветная, но я гуглю «Афина Лю жива» — на предмет убедиться, что она, типа, не воскресла без моего ведома благодаря какому-нибудь медицинскому чуду. Этот поиск, само собой, не дает ничего путного: самым «адекватным» результатом является статья о недавнем мероприятии на английской кафедре в Йеле, посвященном сохранению памяти Афины. Афина мертва, исчезла, обратилась в прах. Единственный человек, кто убежден, что она все еще рядом, — это я.
Надо просто заблокировать учетную запись и забыть о ней. Скорее всего, это какой-нибудь мерзкий тролль, публикующий всякую небыль, чтобы меня подначивать. Это сказали бы Бретт и Даниэла. Это сказала бы Рори, если бы я попыталась объяснить причину своего расстройства. «Троллинг — самое очевидное и рациональное объяснение». Я повторяю это в уме снова и снова, вдыхая и выдыхая в кулак, поскольку самый раздражающий симптом тревоги — это именно отказ верить очевидному и рациональному объяснению.
«Не придавай этому значения, — убеждаю я себя. — Просто прогони, и дело с концом».
Но я не могу. Это как заноза, что впивается в ладонь; даже если она крошечная, я все равно не могу успокоиться, зная, что она у меня под кожей. В ту ночь я не смыкаю глаз. Лежу с экранчиком айфона возле самого лица, уставясь воспаленными глазами на натянутую, злобно-озорную улыбку Афины.
Перед мысленным взором всплывает непрошеное воспоминание, которое, я надеялась, во мне угасло: Афина в своих черных сапожках и зеленой шали, в первом ряду на моем вечере в топ-клубе; сидит и выжидательно улыбается своими ягодно-красными губами. Афина — необъяснимо, противоестественно живая.
Сейчас ночь с пятницы на субботу, а значит, на Бретта и промогруппу мне не выйти раньше, чем через два дня. Да и что они могут сделать? С точки зрения рекламы это вряд ли проблема. И вообще, кого волнует этот пост, кроме меня? Я даже сама не могу объяснить, почему этот аккаунт так меня волнует. «Видите ли, дело в том, что я действительно украла „Последний фронт“ и меня мучает совесть. Так что поймите сами: эти посты напрягают меня аж до рвоты».
Но надо же делать хоть что-то, и я тянусь к трубке, набиваю и отправляю сообщение Джеффри Карлино.
«Это НЕ СМЕШНО».
Он не отвечает, и я через пять минут шлю продолжение:
«Я серьезно. Прекращай эти дела».
Наконец в нижней части моего экрана возникают точечки. Он печатает.
«Не пойму, о чем ты».
Я скидываю ему скриншот Афининого Instagram.
«Это не я».
«Мразь!» — свирепо вбиваю я.
Чувствуется, что весь этот гнев идет не по назначению, но я все равно нажимаю «Отправить». Мне не терпится выместить свою злость хоть на ком-нибудь. Я даже не уверена, что за этим стоит Джефф, — со мной только общее ощущение и то, что из всех моих знакомцев Джефф вероятней всего имеет доступ к паролям Афины, хотя и это не имеет значения. Дело не в Джеффе. Мне нужно как-то взять себя в руки, создать видимость, что я сопротивляюсь, пусть это даже шальная пальба холостыми.
«Завтра у „Коко“. Или я выкладываю запись».
21
— Привет, Джун.
Джефф садится напротив, а я от неожиданности чуть не расплескиваю свой чай. Я даже не думала, что он появится.
— Э-э, привет, — запоздало выпрямляясь, говорю я.
Честно сказать, мне неловко. Ночью я стреляла в него, как дикобраз иглами, сыпя дикими обвинениями о какой-то лживости и о том, что его бросила Афина. Он не отвечал. И правильно. На его месте я бы все поудаляла и включила меня в игнор.