— Я не двинутая, — упрямо повторяю я, но никаких доказательств обратного привести не могу. Получается, я не могу довериться своим глазам. И своей памяти. Вся моя воинственность улетучивается. Грудь словно провисает, и воздух беспрепятственно выходит наружу.
— Я не двинутая, — сорванно выдавливаю я.
Диана смотрит на меня долгим взглядом, полным любопытства и презрительной жалости. Наконец она прячет свой перцовый баллончик обратно в сумку.
— О боже, — бормочет она и спешит прочь, то и дело настороженно оглядываясь, как бы я не набросилась снова.
— Тебе лечиться надо! — выкрикивает она уже на расстоянии.
Мне как-то удается забрать из «Саксбис» свои вещи и даже вызвать такси. Водитель «убер», наверное, думает, что я пьяна — я тяжело дышу и чуть покачиваюсь, вцепившись в подлокотник, как будто это единственное, что удерживает меня от падения. Разум между тем продолжает прокручивать стычку с Дианой. Мои пальцы впиваются в ее плечи. Сумочка, перцовый баллончик. Отвращение и страх в ее глазах.
На мгновение она в самом деле подумала, что я на нее нападу.
Невозможно поверить, что я это сделала. Этому нет оправдания. И даже объяснений. Я напала на кого-то средь бела дня.
Я забегаю в ванную, и меня выворачивает над раковиной. Плечи дрожат, дыхание кое-как выравнивается. На фаянс капает тонкая струйка слюны. Я смотрю на себя в зеркало, и от увиденного хочется выть.
Щеки ввалились. Немытые волосы торчат колтуном, окруженные темными мешками глаза налиты кровью. Ночь я не спала и уже несколько дней не обменивалась словами ни с кем, кроме консьержа. Час за часом я призрачно существую в этой скорлупе, пытаясь отвлечься своей рукописью, чтобы меня не мучили мысли, но больше я так не могу. Я так чертовски устала от всего этого — от видений, от преследования, от ночных кошмаров. Устала видеть за каждым углом Афину, слышать ее голос, ее смех. Я на это не напрашивалась. Во-первых, не просилась быть свидетелем смерти Афины. Не хотела даже находиться у нее в ту ночь, но она настояла, и я там была, причем настроение себе испаскудила даже больше, чем предполагала.
Я устала.
Я так устала.
Я просто хочу, чтобы она ушла. И чтобы все снова было в порядке.
Я набираю Рори. Из моих россказней она не поймет ничего, но я объясню все с самого начала. Подробности для нее не имеют значения, важно только, чтобы она послушала, выслушала, услышала, насколько мне больно. Мне нужно, чтобы кто-нибудь знал, как я разбита.
Гудки все длятся и длятся. Я набираю во второй раз, затем в третий, но Рори трубку так и не берет.
Я ищу у себя в телефоне доктора Гэйли. К ней я не записывалась уже много лет, с тех пор как выпустилась, но ее номер у меня все еще сохранен. Она отвечает после двух гудков:
— Алло?
— Доктор Гэйли? Здравствуйте! — Слова рвутся из меня наружу, слишком нетерпеливые, слишком отчаянные. — Не знаю, помните ли вы меня… Я Джун Хэйворд, была вашей пациенткой несколько лет назад, когда училась в Йеле. Я была той, кто, эм-м…
— Джун? Конечно. Здравствуйте. — Голос у нее приветливый, только слегка озадаченный. — Чем могу помочь?
— Я понимаю, прошло много времени… — Мне бы сейчас остановиться, сделать глубокий вдох, чтобы сдержать захлестывающие рыдания. — Но вы сказали, чтобы я позвонила, если мне когда-нибудь снова понадобится терапия, и, э-э… Я думаю, у меня действительно не все в порядке. В последнее время многое произошло, и я не очень хорошо с этим справляюсь, наверное, потому, что это поднимает много, э-э, прошлых травм…
— Джун, секундочку. Давайте пошагово. — Доктор Гэйли на секунду замолкает. — Вы, наверное, хотели записаться ко мне на прием? И звоните по этому вопросу?
— А… эм-м… Извините, я понимаю, вы, наверное, заняты, но если к вам можно попасть, хоть прямо сейчас …
— Давайте-ка посмотрим. — Она делает паузу. Я слышу, как выдвигается ящик стола; видимо, она как раз сейчас на своем рабочем месте. — Только мне нужно знать, живете ли вы по-прежнему в Коннектикуте.
— Я в Росслине, Вирджиния. — Я шмыгаю носом. — Но у меня есть страховка… Например, если вы вне сети, я могу заплатить из собственных средств…
— Дело не в этом, Джун. Я не могу оказывать телемедицинскую помощь, если вы не в Коннектикуте. На практику в Вирджинии у меня нет лицензии.
— А-а, — разочарованно протягиваю я, вытирая нос. На руке полоска соплей. Разум, кажется, вообще в отключке. — Понимаю.
— Но я могу вам дать несколько рекомендаций. — На столе как будто шуршат бумаги. — Вы говорите, что вы в Росслине, верно?