И пока Лю не видно, но дрожит самая тонкая струнка предчувствия: полудемон вышел на охоту, скоро налетит, закружит, пнёт корзину, поставит подножку...
Йи искал точку, в которой удобнее держать ручки корзины, примеривался, как согнуть ноги, как выгнуть спину. Когда он в последний раз так тащил тюк ткани в мастерскую, над ним от души насмехался Лю Чу: пристроился впереди и, пока ему казалось, что никто не видит, жестоко кривлялся, изображая движения мальчика. Ещё сопровождал словами, правда, их Учителю слышно не было. А наказывать Лю — дело бессмысленное. Сколько бы ни вправляли ему разум, беседами ли, побоями, всё скатывалось с него, как дождинки с травинок. В последнее время он нашёл себе казавшееся ему верным оправдание: чуть что, принимался сожалеть, что это он притащил Йи в клан. И ведь, действительно, сожалел. Но не потому, что подкидыш оказался чужд всякой магии — какой палач без магии! — а потому, что Лю Чу так и не назвали лучшим по сравнению с ним.
Одно дело, когда тебя не называют лучшим среди твоих ровесников. Но когда ты не лучше малыша, который вдвое тебя моложе... в десятки раз слабее... не склонен ни к какой магии...
Учителю порой так хотелось не просто выпороть Лю — забить его насмерть. Дать ему умереть от кровопотери после игры с Дэйю — да, привычка, скольким демонам они со Стальной Женщиной помогли вернуться в Тёмные Палаты! Эти кровожадные мысли накатывали штормовыми волнами и в ужасе отступали. Убить — ученика? Четырнадцать лет назад он дал слово его матери, что поможет ей вырастить мальчика достойным, увы, не человеком. Отец Лю погиб в одном из сражений, погиб под командованием Учителя, и тот чувствовал ответственность за его семью. Шутка ли дело — демоница, чья страсть к человеку не отпускала её назад в Диюй семь лет.
Почему-то потребность защищать подкидыша принимала такие странные формы…
Учитель понимал, то высокомерие, которое Лю Чу постоянно проявляет в нужных и чаще совершенно не нужных случаях, взращивала и подпитывала в нём его мама. Да, Лю забыл её, как она и говорила, едва ли не в день её ухода, но чёрное дело было сделано.
Между тем Йи продолжал медленно тащить корзину к кухне. Он уже устал, полуденное солнце играло искрами в его длинной аккуратной косе — удивительно быстро отросла, ещё быстрее научился сам заплетать, — припекало голову, нагревало чёрную рубашку. Остановки-передышки стали дольше, но Дэй упорно тянул свою ношу.
Учитель держался поодаль. Наблюдал. Он и так не оставлял Йи без внимания, а после Экзамена Стихий и вовсе ходил за ним по пятам. Как же так, никакой магии! Но ведь есть же что-то… Лю они с Дэем заметили одновременно, может быть, даже Йи — первым.
Учитель нахмурился, не понимая, куда делся мальчик вместе с корзиной. Ведь он только что вновь выгнулся, чтобы оторвать её от земли перед новым шагом, и... и пропал.
Вошёл в Тень?!
Не было такого экзамена, который выявлял бы предрасположенность к Тени у детей. Все знали, так высечено на Нефритовых Скрижалях Небесной Канцелярии: по достижении двадцати и двух вёсен те бойцы, что слушают Ветер и слышат Камни, беря за руку одного из Теней, пробуют входить за ним на изнанку мира. Если у них это получается, их начинают учить чувствованию точек вхождения, и к двадцати пяти и двум годам нарекают Тенями.
Но в семь вёсен...
Учитель прошёл туда, где видел Йи входящим в Тень. Там же Дэй и вывалился обратно, успев поставить наземь корзину, но не сумев удержаться на ногах.
Ни испуга, ни даже удивления не отразилось в огромных чёрных глазах мальчика. Быстро поднявшись, он, как положено, поклонился Учителю.
— Донесёшь яблоки — жду тебя под апельсином у входа в Дом Алой Ленты, — велел тот и быстрым шагом удалился в обозначенном направлении.
Йи знал, что Учитель его уже не видит, но всё равно церемонно поклонился уходящей спине.
Алая Лента встретила Учителя так, словно давно ждала его.
После обмена церемониальными приветствиями, она нарушила правило разговора. Учитель пришёл к ней, он и должен был первым заговорить о том, с чем пришёл, но...
Но в чёрных глазах Алой Ленты плясали зелёные искры. Такие же, что живут постоянно в глазах Звёздной Императрицы: верный знак того, что с ней на связи Небесная.
— О Учитель, прости, я не могу молчать! Сама Небесная Императрица призвала меня. Сказала, Йи должен пройти экзамен Теней... скажи. Успокой меня. Ты же понимаешь...
Вслух высказать свои мысли о том, что игры с Тенью, до которых допускают лишь избранных, уже обученных магии мужчин — и никогда красавиц! — Алая Лента не решилась. Опасения, что эти игры недоступны семилетнему мальчику, если он, и правда, всего лишь мальчик, Учитель читал на лице Главы Клана так, словно она всё же сказала их. Словно проговорила немой вопрос: «Это потому, что Йи Дэй — Воплощённое Зло?»
Но нет, она сдержала себя и не выразила недоверия к решению самой Небесной Императрицы.
Учитель улыбнулся, опуская взгляд:
— Йи пройдёт этот экзамен, я уверен. Зови... Канга.
Как всегда, он чуть не назвал его Новым вслух.
Алая Лента приказала найти названного Учителем бойца, и очень скоро они втроём уже ждали мальчика под апельсином.
Йи постарался донести корзину до кухни как можно быстрее, но всё равно ему казалось, что слишком медленно её тащит. Учитель не будет ругать, может быть, даже не выскажет недовольства вслух, но Йи всё равно прочтёт укор во внимательных чёрных глазах.
Вымыв руки, мальчик быстро, как мог, побежал к дому Алой Ленты.
Там уже ждали трое, Учитель, сама Алая Лента и воин Тень, о котором рассказывали, что он оставил прежнюю жизнь ради того, чтобы укрепить собой оборону сторожевого клана, оставшегося без пяти самых сильных бойцов.
Алая Лента и Тень мрачно хмурились. Йи Дэй почти успел заразиться от них суровой решимостью стойко встретить очередной удар судьбы, однако в глазах Учителя светились тепло и гордость. Мальчик часто ощущал такой взгляд на себе, как крепкую руку, придерживающую за локоть, когда впервые идёшь по натянутой верёвке над воткнутыми в землю пиками. Нет, впервые-то он шёл один, сам, пока никто не видел, зато как приятно было ощутить руку Учителя во второй раз!
Йи поклонился, как то предписывали правила, сначала Алой Ленте, после Учителю, потом Тени, а затем им всем, как должен кланяться младший, приветствуя старших.
Взгляд Алой Ленты стал чуть теплее, а в голосе, приветствовавшем Йи, почти не звучало ни одной строгой ноты. Может быть, волнение:
— Йи Дэй, ученик палача клана, готов ли ты пройти экзамен, который назначила тебе Небесная Императрица?
Дэй почувствовал, как сухо-сухо внезапно сделалось во рту, и, прежде чем он смог ответить звуками, ответил исполненным смирения поклоном, которым, как сумел, выразил принятие судьбы.
— О Алая Лента! Я готов, да будет на то воля Небесной Императрицы...
Учитель довольно кивнул.
Да, именно такого ответа он ждал от этого мальчика. Пусть и планировал впервые услышать его спустя ещё много лет, но когда-то всё равно должен был состояться его первый экзамен.
Алая Лента повела экзаменационный ритуал дальше:
— Готов ли ты принять исход этого экзамена, вне зависимости от того, будет ли это победа или поражение?