— Нет, — отозвалась девушка. — Называй меня Гэнгти Тшу3! Стальной Паучихой!
Йи, наконец, разжал руки, отпуская талию красавицы — какая тонкая! Что твоя лозинка! Так не хотелось убирать ладони — но как это всё могло выглядеть со стороны — на тёплой брусчатке распласталась навзничь красавица, а на ней сидит...
Дыхание перехватило, Йи подскочил на ноги, помог встать девушке и учтиво поклонился, как полагается при знакомстве.
Стальная Паучиха! Это имя удивительно шло ей.
Йи поклонился ещё раз, называя себя:
— Йи Дэи… приказывай… готов исполнить.
— Да иди уже!.. — отмахнулась красавица и, как живая паучиха, легко запрыгнула на забор, с забора на стену Монетного Двора, и будто бы ушла в Тень, взмахнув несуществующими широкими рукавами.
— Мы ещё увидимся?.. — крикнул Дэи ей вслед.
Кажется, она прокричала в ответ «да».
А может быть, Йи просто очень хотел, чтоб было так.
Перестать улыбаться он не смог, даже когда в обнимку с Маомао устроился на крыше пагоды провожать за горизонт бледнеющую Луну.
1
Ронгмао — rong mao, пух
2
Маомао — maomao, пушистый
3
gāngzhī zhū -- Стальная Паучиха
Глава 19. Кто звал полудемона?
В такие лунные ночи Лю обожал крутиться перед зеркалом в свете Холодного Дворца Белой Кошки. Кожу отражения словно покрывали перламутровые чешуйки, почти как драконьи, но не драконьи, а в черноте глаз можно было заметить отсветы нездешнего пламени, багрового, тягучего.
Сколько юношей готово сегодня пойти убивать во имя Лю и по его приказу?..
Что-то смутное, почти неопознаваемое шевельнулось в груди.
Какая разница, сколько.
Сколько ли1готов пройти Лю своими ногами, чтобы узнать, как готовится мир к раскрытию Врат для Воплощённого Зла?..
Глупость какая-то. «Своими ногами»! Нет, если речь идёт о паре шагов, хорошо, о паре сотен шагов, то их можно и ногами. Но когда предполагаются ли... какие ноги. В хлеву стоят волы, готовые хоть сейчас донести Лю в нужную точку!
Чувство глубокого удовлетворения затопило изнутри.
Лю сложил аккуратно и красиво руки на груди и двинулся к хлеву.
Волы мирно спали, ритмично посапывая во тьме.
Лю задумался: ни одного осёдланного — ещё бы! На ночь в упряжи не оставляют, а . Полудемон умел запрягать, но это такое муторное занятие, что впору искать пути отступления. Или звать на помощь «друзей».
Или идти в тот хлев, где всегда держат двоих-троих запряжёнными — на всякий непредвиденный случай.
У Лю Чу как раз именно такой.
Пастухи дежурили вдвоём. Один из них давно нёс на себе Печать Тьмы, а забрать себе второго не составило труда. Лунный свет не успел пройти сколь-нибудь значимого пути по земле, а Лю уже скакал на послушном черныше с богатыми коваными обручами и кольцами на рогах.
Вэйж, рассказывая, какие диалекты населяют Циньан, говорил о Заклинателях, что поют песни силы духам, о последователях культа Тёмного Пламени, что селятся поблизости от вулканов, о чтущих «вешние воды» — надо бы и к ним наведаться... как-нибудь в другой раз.
Сегодня Лю искал культистов, ждущих пробуждения Воплощённого Зла.
О них Вейж говорил не так уж много, наверное, потому, что не много и знал. То ли дело Заклинатели, неприметно и по большей части законопослушно идущие рядом с мирными жителями. Или ценители Пламенных Львов: чуть извержение — они наготове.
А Воплощённое Зло — легенда, миф, выдумка чьего-то нездорового разума. Столько условностей необходимо соблюсти, столько событий должны совпасть в крайне трудно уловимых точках...
Расспрашивать о них на уроке принялся Йи. Лю сделал вид, что от него эта тема далека, только слушал внимательно-внимательно. Гадёнышу же вечно больше всех надо — вот пусть теперь его и считают Воплощённым Злом!
Йи задавал вопросы — словно сам Лю диктовал их. А Вейж радовался, он всегда радовался, когда ученики давали ему повод рассказать как можно больше. И огорчался, потому что самым частым ответом в этот раз стало «хотел бы я быть уверенным, что это именно так, но сии факты не имеют никаких подтверждений...»
Точно было известно лишь то, что Ждущие Пробуждения не ведут никаких записей, невелики числом и все доступные им знания передают из уст в уста. Присоединяясь к собратьям, они первым делом выучивают короткий и действенный ритуал самоубийства: никто не видит, как меняются записи в Нефритовых Скрижалях, никто не знает, когда Ждущего возьмут за руку служители закона... но, чтобы обезопасить братьев, пойманный должен умереть. Сразу же.
Вэйж вздыхал:
— Я бы сказал, что не могу быть уверен и в этом, но Небесная Императрица говорит, что число Ждущих Пробуждения растёт с каждым годом, словно они уже почти дождались, и им недостаёт последнего звена в цепи ожидания.
Лю тогда задал Вейжу один-единственный вопрос:
— А где их искать, этих Ждущих?
И Вейж рассмеялся:
— Факты их пребывания в том или ином месте не имеют никаких подтверждений!
Теперь же Лю почему-то был уверен, что выбрал единственно верное направление: не в Циньдар, но к весне от него, где белые туманы над Жёлтой Рекой Сианцзе хранят многие тайны.
Лучше бы весна была не только направлением, а то что-то слишком всё зимнее.
Лю собирался ехать спокойно, любоваться лунным сиянием, представлять как однажды всё-таки убьёт гадёныша — это сейчас он полезен, всё внимание Учителя, Алой Ленты, наставников обращено на него, а вот, скажем, многодневного отсутствия в клане Лю Чу никто и не заметит... и тот день, когда полудемону не нужно будет скрываться, всё ближе.
Лю подстегнул вола, принуждая двигаться быстрее.
Как будто крохотный колокольчик звенел где-то под рёбрами, призывая спешить — и подсказывая путь.
— Ладно, — сам для себя решил вслух полудемон. — Хорошо. Еду!
Он взбодрил вола ещё и ещё, вспомнил, как мать рассказывала, что за знаки наносят на кольца, закрепляемые на рогах...
По витиеватым узорам потекли огненные струйки. Вол захрапел, споткнулся — и помчался вперёд с утроенной силой.
Лю закричал от радости, распахивая руки навстречу тьме и ветру!
Ветру — и Тьме.
«Они ждут твоего воплощения», — подумал Лю.
«Моего. Ждут и готовятся, и я должен успеть», — вот теперь он, и правда, подумал. А до этого слышал Голос.
Или Голоса.
— Ну что ж, заскучать в пути не дадите!
Путь задался недолгим — вол, и правда, скакал с такой скоростью, о которой говорят «летел».
Утренние туманы только зазмеились по чёрной в ночи глади Сианцзе, а Лю уже соскочил с жалобно постанывающего вола и, оттолкнув к воде скотину, которая может ещё пригодиться, если выживет, медленно пошёл по влажной траве.
Он знал, куда идёт.
Догадывался, кого встретит.
Понятия не имел, что скажут ему — но был уверен, что здесь ждут именно тех его слов, которые ему так понравилось говорить:
— Я — твой повелитель.
Пока никто не слышит, можно не добавлять «будущий». Знай Лю, что надо прислушиваться, услышал бы шаги раньше, чем перед ним сгустился туманный сумрак, становясь человеком:
— Повинуюсь, — проговорил он, опускаясь на колени.
Как сладко звучало это слово!..
Лю просто растаял от удовольствия. Он где-то краем сознания ещё улавливал тонкую грань, проходящую между ним, полудемоном Лю Чу, и тем, что привык звать Голосом или Голосами, но...
Но при виде коленопреклонённого незнакомца, выходящих из густеющего на глазах тумана мужчин и женщин — они выходили, опускались на колени, протягивали руки раскрытыми ладонями к земле, и из земли, оплетая их пальцы, запястья, вытекали струйки густого чёрного дыма — при виде них Лю терял ту грань, бесповоротно.
Знал: перед ним — трупы.
Всматривался чуть пристальнее — видел, как они умрут, чтобы переродиться рисинками в котле грядущей войны.