— О Божественная Княгиня! Дозволено ли мне будет смиренно задать вам вопрос, а можно ли мне… ой. То есть, задать вопрос!
Йи так честно постарался совладать с собой, что у него это почти получилось.
Звëздная Императрица едва заметно качнула головой:
— Конечно, можно, Йи Дэй. Прежде чем покинуть Дворец, загляни на кухню, повара говорили, у них есть свежие рыбные новости для одного сторожевого кота.
Йи просиял глазами:
— О Яшмовая Красавица! Этот мир не знает пределов вашей благости! Вашей щедрости! Дозволено ли мне будет…
— Ступай уже! — рассмеялась Императрица. — Постарайся вернуться до того, как Кролик встретит Дракона, чтобы успеть к завтраку.
Йи летел с крыши на крышу, чтобы отдать статуэтку из орехового корня Гэнгти Тшу, но прыткая девочка всюду оставляла лишь воспоминания о себе, еле заметные следы на снегу. Иногда Йи чувствовал её взгляд. Иногда хватал полный рот колкого снега, сорванного ветром с пагоды.
Кто кого искал в ту ночь — непонятно, однако Маомао получил двойную порцию ласки, и от Йи, и от Стальной Паучихи. Его чуткие нос и уши позволяли бегать туда-сюда, пока оба человечьих детёныша не решили проследить, куда постоянно убегает кот. Умей он говорить... нет. Если бы он умел говорить, он не умел бы ловчить и изворачиваться, а сразу честно ответил бы Йи на первое же «Ну и куда ты опять побежал?»: «К той девочке, которую ты ищешь!» А так — девочка почешет под подбородком, мальчик почешет между лопатками, девочка почешет за ушками, мальчик потискает пузик...
Гэнгти Тшу долго и внимательно разглядывала деревянную фигурку. Себя узнала не сразу: она же не могла себя видеть в моменты ночных бдений за учеником палача. Неужели это у неё такие изящные и плавные линии плеча? Такая тонюсенькая талия?
Хм. И такая богатая грудь, так красиво обрисованная ночной амуницией.
Да нет же. Это восторженное восприятие этого мальчишки.
— Ты её мне даришь?
Йи развёл руками:
— Нет. Просто отдаю. Она — твоя.
Они сидели на краю крыши, там, откуда был виден самый красивый рассвет. Солнце медленно разгоралось среди переплетённых ветвей слив, зажигало искры в комочках льда, налипших на алых лепестках.
— Но ты делал её... для меня?
— Разумеется. Говорю же: она — твоя!
— А не будешь жалеть, что отдал мне — ведь мог бы оставить себе, любоваться, когда захочется?
Он яростно замотал головой, толстая, на зависть даже Гэнгти Тшу, коса взвилась кошачьим хвостом:
— Мне это... не нужно. Я… вижу тебя в памяти, когда захочу.
На его бледных худых щеках проступили пунцовые пятна, и Стальная Паучиха расхохоталась:
— Дальше можешь не рассказывать! И так ясно, что ты помнишь и что ты видишь!
Глава 22. О чём говорит Узел Удавки
Неспешно подходила к завершению тринадцатая зима в жизни Йи.
Учитель видел, чувствовал, понимал: с ним что-то не так.
Всё не так.
Начиная с очень быстрого роста и заканчивая появлением того демона. Призрака!
Не просто выше сверстников ростом — но словно и старше. Не просто учится входить в Тень — но как будто живёт постоянно там, на изнанке мира, выходя лишь на уроки да поиграть с малышами. Один. Всегда один — в клане.
И только в столице в нём что-то меняется. Если его не просить сидеть в своей комнате до утра, он непременно уйдёт! Он будет прыгать в Тень, навещая Отшельника, разбирать и заново собирать часы на площади — и всегда каким-то внутренним чутьём угадывать, на сколько минут вперёд перевести стрелки, выслеживать Гэнгэлиэн, принявшую имя Гэнгти Тшу в ученицах Правой Руки Ночи... но стоит Йи вернуться в клан, как он снова вливается в прежнее русло: уроки, возня с малышами, резьба по дереву, чертежи механизмов к ларчикам, которые не успевает собрать...
А у Лю Чу постепенно прибавлялось друзей. Все моложе него. Большая часть — будущие воины. Остальные — кто будущий лекарь, кто будущий пекарь, словно Лю намерен основать своё новое государство где-то на необитаемом острове. И все готовы в любой момент по первому слову, жесту, дыханию Лю идти и делать за него то, чего ему не хочется делать — или вместе с ним то, чего ему хотелось бы.
Чаще всего хотелось как-нибудь поиздеваться над Йи.
Учитель помнил: Воплощённое Зло будут видеть драконы, чувствовать демоны — и не будут замечать люди. Лю — полудемон. Наверняка он чувствует Йи. Чувствует Воплощённое Зло. Понимает, что его жизнь изменится вовсе не в лучшую сторону, когда оно пробудится...
Звёздная Императрица научилась не показывать Йи грусти, но не таилась наедине с Учителем:
— Небесная Императрица говорит открыто и прямо: Йи — Гибель Мира, Воплощённое Зло близко. Я была уверена, что всё же смогу хоть как-то ощутить его присутствие... но нет. Мне спокойно рядом с ним. И всё.
Божественная Княгиня прогуливалась с Учителем вокруг той беседки, где велись разговоры по осени. В расшитой фениксами шубе, меховых сапожках и шапке красавица не боялась замёрзнуть. Мужчина не менял чёрный наряд палача ни зимой, ни летом, добавляя по холоду только тёплый плащ.
Зимний сад готовился встречать весну: сугробы проседали, покрывались глянцевыми корками, солнечные лучи теплели день ото дня, неделя-другая, и вдоль дорожек робко потянутся первые ручейки.
Учитель склонил голову:
— Я полностью подчинён ему. Я не могу даже мысли допустить о том, что он — Зло. Воплощённое Зло. Он слишком хорош, чтобы быть им.
— Да, — грустно вздохнула Императрица. — Он подчинил нас обоих. Но Небесная Императрица...
— ...наложила печать на наши уста.
— Увы.
Звонкое «хии-чер-чер-чер» горихвостки, первое в этом году, словно подвело черту сразу и беседе Учителя со Звёздной Императрицей, и самой зиме.
Отшельник рассказывал и показывал Йи, как прочесть в Жи Шиту Ри Ли ближайшее будущее, как понять, о чём именно предупреждают...
Йи старательно запоминал.
— А зачем узнавать будущее? — спрашивал он Бохупаэ каждый раз.
— А тебе неинтересно? — отвечал вопросом Отшельник.
Йи пожимал плечами и уважительно убеждал наставника, что интересно, конечно, ещё как... а сам ждал минуты, когда же отпустят.
Там, за дверью крохотного домика отшельника, который после долгой громкой беседы с Учителем всё же согласился остаться в столице, но поселился не во дворце, как приглашала Императрица, и даже далеко за пределами Запретного Города, в давно заброшенной лачуге на самом краю Циньдара — за дверью ждал целый мир! Статуи львов и драконов, часы на площадях, работающие строители, разнообразные мастерские, выступления музыкантов, актёров...
Когда солнце занимало место глаза в созвездии Парящего Дракона, Луна становилась центром запутанной, самой на себя замкнутой цепи звёзд, для которой на человеческой карте звёздного неба не нашлось даже названия. Драконы называли цепь звёзд Узлом Удавки. Когда Холодный Дворец Нефритового Кролика1 оказывался в центре Узла, а случалось это единожды в сто сорок и два года, воды морей приходили в движение с особой силой. Это предсказывал Жи Шиту Ри Ли.
Этого не знал ни один людской календарь.
— Ты понимаешь ли, что грядёт потоп? — голос наставника вернул к реальности ветхих стен, прошитых солнечными лучами. — Настанет весна, и реки, напитавшись водой, смоют с лица земли всё, до чего дотянутся.
— Ага! — радостно кивнул мальчик. — Понимаю! Это будет похоже на заглянувшее в гости море, я видел это во сне, было красиво!