— Замёрз? — тут же откликнулся на цокот зубов Учитель. — Бери вёсла, грейся!
— Не-не-не зам-мёрз, — от дрожи, охватившей и тело, и разум, голос почти совсем перестал слушаться. — П-п-росто с-т-рашно...
От такой новости Учитель даже перестал грести.
— Что такое? Мы же приладились, как нам плыть, мы договорились, что спать будем по очереди, уже привыкли, уже не перевернёмся, если будем аккуратны... да и плавать ты умеешь.
— У-умею, — чуть ровнее выдохнул Йи.
Как всегда и говорил Учитель, самое сложное — начать. Любое дело, любой разговор, пока не начнёшь, всё кажется ужасающе сложным, а вот, например, Дэй заговорил, и даже голос слегка окреп, хотя дрожь перелилась куда-то в низ живота и пульсировала теперь там, до боли.
— Я у-умею плавать. Но я б-боюсь воды. Учитель! Мне кажется, она со мной... разговаривает. Кажется, я слышу, как она... зовёт меня.
Проговорив свой страх вслух — этому научила Алая Лента Нуорэдэ, когда уже перестала быть Алой Лентой — Йи с ужасом сжался в комочек: голос воды не утих, стал только громче и отчётливей. А ведь страх, которому дали прозвучать, должен рассеяться, как дым на ветру.
Не рассеялся.
Йи покрепче обхватил себя руками. Он же не касался воды. Зажмурился, чтобы её не видеть... но настойчивый голос где-то в груди не утихал: узнай, кто ты есть, приди ко мне, слейся со мной, растворись, умри, умри, умри...
Голос Учителя, спокойный и ровный, перекрыл собой призыв воды:
— И о чём же она говорит? Куда зовёт?
Очень хотелось ответить так же ровно и спокойно, но голос Йи срывался и дрожал:
— Она зовёт... зовёт раствориться... и умереть... она... зовёт узнать... узнать, кто я... кто я есть... мне страшно, Учитель!.. Я не человек, но... кто я?..
Будь под ногами земля, не шаткие досочки, Дэй бросился бы на колени к ногам Учителя. Так в далёком детстве прибегал просить защиты от ночных кошмаров — и ведь помогало же! Но сейчас вокруг было слишком много воды. Лодочка тоненькая, вода близко, не скрыться, не спрятаться, а дотянуться до Учителя — нарушить равновесие, опрокинуть хлипкое убежище...
Учитель аккуратно уложил вёсла на дно лодки. Темнота позднего вешнего вечера бесшумно подкралась на мягких кошачьих лапах. Первые звёзды выглянули из небесных покоев, посмотреть, всё ли идёт так, как велит Небесная Императрица, и отразились в медленной ряби скрывшей земли Поднебесной Империи воды.
Он не помнил в предсказаниях ничего даже отдалённо схожего с тем, что слышал и видел прямо сейчас. Вода всегда была символом жизни — могло ли значить то, что говорил Йи, что стихия воды пытается сладить с Воплощённым Злом единственным доступным ей разрушительным способом?
«Воплощённое Зло, мальчик-подкидыш, неужели ты так подчинил меня себе, что я готов сломать Печать на устах и сказать тебе, кто ты есть — до того, как скажет вода... она же тебя убьёт».
А если это — знак... а если это — призыв!
Вокруг — предсказанное Драконами море, вода вызывает страх и ужас у Воплощённого Зла. Вода призывает его умереть, и долг Учителя — помочь неподконтрольной ему, но вовсе не враждебной стихии одолеть Зло!
Но Йи...
Йи Дэй...
«Что я знаю о тебе, мальчик, только ли то, что ты не можешь быть человеком? Люди неспособны так быстро расти, люди не умеют так мало спать, люди... люди не вызывают безоговорочной ненависти у полудемонов...»
Учитель смотрел на Йи.
Мальчик съёжился, зажмурился, обхватил сам себя руками...
...одним резким движением Учитель опрокинул лодку, одновременно вцепляясь руками и оплетая ногами Воплощённое Зло. Отныне и навек, до конца времён их судьба была едина и неразделима: смерть, смерть от воды, вода заберёт на себя грех Учителя, унесёт в дальние моря все грехи Воплощённого Зла...
Учитель, тщательно выверяя каждое движение, переместился как можно ближе к Йи.
Обнял его. Укутал не до конца просохшим плащом.
Ничуть не удивился рыданиям: пока мальчик был на носу, а Учитель на корме вёрткой лодочки, он не решался дать волю чувствам. Теперь же цеплялся за руки Учителя — с такой силой хватаются те, у кого под ногами уже пропасть и острые камни на дне.
Учитель размеренно гладил трясущееся в рыданиях тело мальчика.
Что-то подвинулось в мире: течение, что уносило хрупкую лодочку вдаль от Столицы, обернулось вспять.
Глава 29. Драконьими тропами
Если и жил когда-либо где-либо человек-ураган, то он воплотился в Учителе: чёрным вихрем пролетел по городу, где чертя зигзаг между людьми, где по заборам, по крышам... на руках у него догорал от жара бессвязно бормочущий что-то Йи.
В лазарете, переполненном людьми и драконами-оборотнями в человеческой форме, не вдруг поймёшь, кого больше, нашлось местечко и для мальчика... юноши. Просто непривычно так называть.
— Отпусти... — шептал он, то закрывая глаза, то распахивая их двумя провалами в бездну. — Отпусти... я не могу... я не хочу...
Кого он просил и о чём, Учитель старался не думать.
Лекари справлялись, как могли. Им помогали их ученики, палачи, ученики палачей: кто способен отнимать жизнь, обязан знать, как вернуть с порога Небесной Канцелярии.
Йи Дэи, раздетый донага, омытый отваром трав, напоенный крепким отваром других трав, с поставленными Учителем в кисти рук и стопы ног иглами, наконец уснул, прикрытый тоненькой простынкой.
Драконы-оборотни, преимущественно молодые, производили удручающее впечатление.
Неподвижные, посеревшие, ледяные на ощупь, словно уже умершие, они редко-редко дышали, иногда издавали протяжные стоны. Учитель не думал, что ему доведётся когда-либо увидеть столько всесильных с точки зрения человека существ — обессиленными. Коготь, с которым Учитель познакомился ещё нося имя Фа, сидел рядом с молодым драконом, Мао Тоу Янном1. Держал его за руку. Изредка звал:
— Сова, Сова! Лети домой! Пора возвращаться!..
Заметив Учителя, покачал головой:
— Небесная Драконица просила глав кланов помочь людям, и первыми на зов откликнулись совсем ещё юные, вчерашние дети. Они все верят в себя, но не умеют рассчитывать силы. У них ещё не было опыта проведения Драконьими Тропами других существ, теперь будет. Но вот — цена обретения опыта, их души медлят по ту сторону Тропы.
— Они сумеют вернуться?.. — осторожно спросил Учитель, вглядываясь в неподвижное лицо Мао Тоу Янна. Он казался ровесником Йи — и казалось, если юного дракона не отпускает в этот мир Драконья Тропа, то Йи удерживает Та Сторона Воды.
— Куда бы им деться, а? — хохотнул дракон. — Вернутся, конечно. Просто не так быстро, как рассчитывали. Как они рассчитывали. Им-то казалось, всё легко и просто, ан нет. Просто, да не легко!
Учитель присоединился к лекарям: помочь Йи чем-то ещё он уже не мог, а лишних рук в эту ночь в лазарете не было. Чаши с огнём и факелы, походные очажки, на которых варились необходимые снадобья, корзины с бинтами, сундучки лекарей, пыточные наборы палачей — всё сливалось в одно бесконечное, смазанное пятно. Тяжёлый от ароматов горящих трав и дыма воздух отказывался проходить в лёгкие, и Учитель понял, что скоро ему придётся остановиться. Не хватало ещё рухнуть без сил и добавить работы коллегам!
Цаао Цзао, точно зная, что его Сова прилетит назад, как только чуть-чуть отдохнёт, пошёл вместе с Учителем накладывать лубки на сломанные руки и ноги, вправлять вывихнутые плечи, зашивать разодранные ветками и камнями тела.
Мысли застывали, как скорпион в янтаре. Коготь заметил сам и обратил внимание Учителя, когда слуги Звёздной Императрицы переложили Йи на плотную ткань и куда-то унесли. Добинтовав хрупкую ножку молоденькой красавицы из дальнего клана, Учитель помчался в ту сторону, куда уносили мальчика, всё уже, юношу — откуда только взялись вдруг силы! — и чуть не сбил с ног посланного Императрицей гонца.