В покоях Божественной Княгини было тепло и сухо. Не горел ни один факел в креплениях, зато рядом с уложенным на матрас из морских водорослей Йи Дэем искрились огненные чаши.
Императрица стояла на коленях рядом с юношей, вглядываясь в его лицо, измученное, но умиротворённое.
— Ты расскажешь мне, что у вас случилось, — тихо велела она Учителю.
— Да, Госпожа, — склонился тот, выражая подчинение и готовность к исполнению приказа.
Опустился на пол по другую сторону от Йи, осторожно вынул из его руки иглы и, подержав немного в пламени чаши и дав остыть, переставил в другие точки. Императрица последовала его примеру, извлекла и прокалила иглы со своей стороны, передала их Учителю.
Не торопила. Понимала, что случилось слишком много всего, о чём нужно рассказать.
И он не спешил. В его лице невозможно было прочесть ни единого намёка на переживания, только ровное спокойствие... Звёздная Императрица знала, какой ценой даётся умение так держать лицо.
Долгое молчание помогло Учителю составить недолгий рассказ, в котором не было ни слова лишнего — но в каждом слове стонала душа.
— Йи Дэю всего тринадцать лет, но в своём развитии он равен юношам, и, когда о том просила Небесная Императрица, я позволил ему самостоятельно провести дознание. Объектом избрали отравителя колодцев, я полагал, что в ходе работы я и Йи поменяемся ролями. Он не любит причинять боль живым существам... а здесь был человек, настроенный на то, чтобы молчать под любой пыткой. Но Йи призвал своих подконтрольных зверей. Это пауки. Я представить себе не мог, что Йи Дэй, мальчик, готовый упасть в обморок при виде маленького паучка, сможет управлять целыми полчищами пауков...
Учитель покачал головой, словно до сих пор не верил:
— Йи справился с заданием сам. Мне пришлось помогать только перекладывать пленника. Я подарил Йи набор инструментов... мы пили чай. Я хотел извиниться перед ним за то, что принуждаю так быстро взрослеть... а он вдруг вскочил и утянул меня в Тень. Мне показалось, что на поселение клана обрушилось цунами... позднее я пришёл к выводу, что оно было галлюцинацией. Не моей. Йи боится не только пауков: Йи очень сильно боится воды.
Это никак не могло уложиться в голове Учителя: как, как воспитанник, плавающий лучше всех, обожающий пить воду, беззаветно любящий ливни и грозы — как он может бояться воды? Бояться настолько, чтобы сходить с ума от страха!
Единственное объяснение, что приходило на ум — Вода как стихия решила выйти на борьбу со Вселенским Злом разрушительной силой потопа.
Идя по тонкой ниточке слов над пропастью лжи, Учитель так и не решился рассказать Императрице о том, в чём сознался мальчик: в том, что вода призывала юного палача умереть.
Рассказать Божественной Княгине, что Йи сам сделал вывод, что не является человеком, Учитель тоже не сумел. Понимал, что одна несказанная фраза может обернуться большой бедой, но не мог себя пересилить. Успокаивал себя тем, что в настоящий момент важнее другое.
— Мы оказались в паре дней пути от Циньдара. Нашли лодку, первый день гребли по очереди, но под вечер Йи сознался мне в своих страхах... а вода понесла нас к Столице... сама.
Это видели все, кто столпился у импровизированной «пристани», наскоро оборудованной из не полностью затонувшей пекарни: Учитель перестал грести, а лодочку продолжало тянуть туда, где среди лодок прямо на глазах образовывалось свободное место.
Голос Императрицы прозвучал пением флейты, подводящей черту под монологом в спектакле:
— На вопрос, что случилось с водой, Небесная Императрица ответила: Вода послушна воле Гибели Мира.
Учитель задумался: Йи боится пауков, но они его призываемые звери. Так, может быть, его подконтрольная стихия — действительно, Вода? И не отозвалась на проверке лишь потому, что Дэй её очень сильно боится...
Открыв глаза, Йи увидел самое прекрасное в мире создание: лаконичная в своём великолепии, сияющая в свете живого пламени, как птица феникс, чёрные жемчужины глаз бликуют волшебным изумрудным светом, заглядывают прямо туда, где совсем недавно заманивал умереть бескрайний водный простор.
— Яшмо... Божественная Княгиня!
Она не рассердилась, её тихий смех переплёлся со звоном подвесок короны:
— Да, Яшмовая Тётя помнит, как назвал её, впервые увидев, один маленький мальчик!
— Ты мне только что снилась! — сообщил Йи шёпотом, как великую тайну.
— Разумеется! Мы только что здесь беседовали с Учителем...
— Учитель? — Йи завертел головой в поисках, а когда комната поплыла перед глазами — до хруста в пальцах вцепился в матрас, на котором лежал.
— Вот он я, — Учитель, уложив иглы в специальный футляр, вошёл в поле зрения юноши. — Что скажешь?
— А тебя во сне не было, — вздохнул Йи. — Там была ты, — перевёл он взгляд на Божественную Княгиню, — только ты была не ты, а Небесная Императрица, и с тобой была Небесная Драконица. Правда, сначала я подумал, что это одна ты, просто тебя две, а потом одна ты взяла и вывернулась наизнанку, и оказалось, что это Небесная Драконица.
Слушатели внимательно ждали продолжения истории, но Йи молчал, хмурил тонкие брови.
Сон был странным. Может быть, надо было вовсе о нём промолчать. Или как-нибудь потом рассказать Учителю... или обсудить с Отшельником: он всегда всё знает про значения снов. Но...
Но Яшмовая Тётя всегда была добра к Йи. Никогда ему ничего не запрещала, ни во дворце, ни в дворцовом парке... значит, надо рассказать ей правду о сне. Тем более, уже начал.
Решив, наконец, продолжать, Йи заговорил медленно и тихо:
— Небесная Драконица звала меня к себе. Говорила: не пошёл за водой, иди за мной, помогу тебе умереть. А ты... Небесная Императрица, она говорила: не ходи. Не ходи, ты мне нужен живым.
Учитель и Звёздная Императрица переглянулись, и Йи почудился звон скрестившихся над головой клинков от взглядов прекрасной владычицы Поднебесной и старого, но невероятно сильного мужчины, следующего своему предназначению.
Изумрудным полыхнули глаза красавицы, весенней зеленью просияли глаза Учителя. Наверняка же они умеют обмениваться мыслями! Надо будет спросить, но не сейчас...
— Это был просто сон, Йи, — ласково погладил юношу по голове Учитель. — Тебе же постоянно снятся разные фантастические истории, а сейчас ты просто слишком многое пережил, и твои страхи обрели выражение в посланиях семи и двух категорий духов...
Мальчик протяжно вздохнул:
— Пусть это просто сон, мне всё равно было приятно, что я нужен тебе... то есть, Небесной Императрице — живым! А то что-то все, кого ни тронь, зовут умирать....
Вода ещё и не думала освобождать затопленные пространства, а Йи Дэй уже выздоровел. По крайней мере, у него получалось изображать здорового. Иногда, правда, передёргивался, оглядывался, будто слыша неприятные оклики, но...
— Я бы не хотела, чтобы он повстречал здесь кого-то из драконов, — честно призналась Учителю Божественная Княгиня. — Этого не хотела бы Небесная Императрица...
Учитель даже не стал спрашивать о причинах такого решения. Йи сам рассказал, что Небесная Драконица предлагала ему умереть — значит, в интересах Учителя оградить мальчика от контактов с драконами. Раз на его стороне сама Небесная Императрица — кто знает, что там на самом деле с Воплощением Зла...
— Я знаю, чем могу его занять, — объявил Учитель.
— Обучением малышей, конечно же, — качнула головой Императрица.
Почему Йи так нравилось учить маленьких всему тому, что он сам узнавал от наставников, никто не мог понять.
— Может быть так, что он растит себе армию? — спросила как-то раз Звёздная Императрица.
— Нет, — Учитель и тогда, и сейчас верил в своего ученика. — Нет. Скорее, он сам для себя повторяет то, что узнал. Закрепляет изученное... он же и говорить так учился, повторял каждое слово до тех пор, пока оно не начинало получаться правильно.