Если бы глаза Нуорэдэ не вспыхивали поминутно изумрудным огнём: Небесная Императрица давала понять, силы Огненной столь велики, что отказаться от них невозможно.
Ветер становился теплее с каждым днём, а теперь казалось, с каждым шагом волов. Земля приходила в себя после потопа. Пятна яркой на солнце зелени, брызги императорского жёлтого самых первых весенних цветов радовали глаз, успокаивали душу.
Пущенные быстрым шагом волы шли так ровно, словно всю жизнь тренировались ходить нога в ногу.
Йи понимал: это — не Ронмао, вцепляясь в шею которого маленький мальчик мог и по Циньдару пролететь от Зимних Ворот до Летних, и на пагоду взобраться за считанные секунды... да и назвать те детские шалости привычкой даже мысленно язык не поворачивался... но руки сами выпускали поводья и ложились греть ладони о гуляющие под крепкими шкурами мышцы. Пока Учитель не видит, можно.
— Йи Дэй. Три плети. Сам знаешь, за что.
А нет, всё-таки видит. Это Йи его глаз на затылке не видит — а он всё замечает. Интересно, как.
Лучи солнца грели шею и щёку — или подталкивали посмотреть на обочину дороги.
Йи улыбнулся: глаза на затылке и не нужны, когда тени подросли настолько, чтобы Учителю стало видно, как держит руки его ученик.
А если держать одной, а вторую осторожно опустить... есть! У тени поводья не сами по себе болтаются, а та рука, которая гладит шею вола, не видна совсем.
— Йи Дэй. Я же знаю, что ты мухлюешь.
Йи почувствовал огонь в щеках. Нуорэдэ расхохоталась, звонко и счастливо:
— Ты же сам не всегда поводьями правишь! Чего от мальчика требуешь? Он просто за тобой повторяет! Драконы, вон, если на волах ездят, то и вовсе без упряжи!
Жар от щёк раскатился по шее, на спину: значит, на боевом коте он ездил по-драконьи.
Смущение смущением, но от собственной аналогии юноша прыснул, утыкаясь носом в тёплую воловью шею. Учитель вспомнил тот же эпизод, фыркнул:
— Да его с детства тянет на всём живом и неживом кататься без упряжи! На бронзовых львах, на бронзовых драконах, на живых боевых котах... только и того, что верхом на карпе не видел, и то лишь потому, что карпы подходящего размера в дворцовых фонтанах не живут.
— А где живут? — Йи сначала спросил, потом одумался.
Это же получается, он собирается искать огромных карпов...
— Нигде, — пожал плечами Учитель. — До таких размеров, чтоб на них ездить, дорасти не успевают.
1
Баловник
2
Серый, серенький
3
Тупой рог
Глава 32. Нова встреча
Циньдар опустел: по улицам не бродили толпы вывезенных из далёких селений людей, на каждом шагу не выступали актёры, певцы, музыканты, акробаты, развлекая мающихся вынужденным бездельем. Не готовили на перекрёстках еду, не ходили парами воины с боевыми котами, чтобы следить за порядком... Йи подумал, что та, переполненная гостями Столица, осталась только в памяти — и память эта вызывает у него двойственные эмоции.
С одной стороны, это было хорошо и так похоже на праздник! Затянувшийся приход нового года, когда никто никого не знал ещё минуту назад, но сейчас уже все вместе, все знакомы, готовы друг друга угостить, обогреть, помочь, поддержать...
С другой, Йи с трудом переносил такое обилие людей и был рад, что ему позволили оставаться в Зале Центральной Оконечности, более того, в закрытых покоях самой Императрицы! Ему и семерым малышам хватало такого общества.
Теперь же Циньдар вновь стал просторен и величественен. Учитель рассказал, что все каменные мостовые отмыли, все фрески и витражи почистили, бронзовые статуи обработали специальным составом — наверное, это его аромат витал у ворот Тайного Города.
Комната, в которую их пригласили, оказалась совершенно незнакома Йи, хоть он и был уверен, что успел увидеть все-все-все помещения.
Небольшая, уютная и светлая, она стала обеденной залой для Божественной Княгини, Нуорэдэ, незнакомой Йи Алой Ленты, Учителя и самого Дэя.
Йи, как и положено ученику, сидел по левую руку от Учителя. Алые Ленты и Звёздная Императрица расположились вдоль длинной стороны стола, напротив картины «Побеги бамбука в тумане под дождем» кисти Гуань Даошен1.
Йи не первый раз присутствовал на подобной церемонии, поэтому знал: от него требуется сидеть, как мышонок под веником, пока не объявят окончание обеда и не разрешат поблагодарить и уходить.
— А как ты думаешь, почему на этой картине Гуань не записала ни одного своего стихотворения?
То, что вопрос обращён к нему, Йи понял, когда его руки коснулся Учитель, взглядом указывая на незнакомую Алую Ленту.
Йи вежливо поклонился и прочёл, как учил наставник Вэйж:
— Я ушел от себя. Укрываюсь дождем и туманом,
дровосеков напевы и песнь пастуха постигаю...
Голос Йи, чистый, глубокий, словно дорисовывал невидимой кистью на картине что-то новое:
— Вместе с ясной луной и ветром живым, неустанным
трое нас, безмятежных, свободных и странных.
Грани между «вчера» и «сегодня» мы вместе стираем.
Так написал о бамбуковой роще в тумане под дождём мастер Сюй2, а красавица Гуань, вдохновлённая его стихотворением и картиной, написала свою. Думаю, она поняла, что у неё получилось продолжение рисунка мастера Сюя, но продолжить его стихотворение не сумеет, а какое-либо другое не подойдёт...
Красавицы переглянулись.
Йи опустил взгляд.
Не слишком ли вольно для мышонка под веником...
— Сколько тебе лет, юноша? — спросила Алая Лента, и Дэй удивился: в её голосе не звучало ни намёка на недовольство, только вежливый, доброжелательный интерес. Но имеет ли он право отвечать и на этот вопрос...
— Это тринадцатая весна его жизни, — с поклоном ответил Учитель, и Йи незаметно с облегчением выдохнул.
— В тринадцать лет читать наизусть стихотворения мастера Сюя... — задумчиво проговорила Алая Лента.
— У него хорошая память, — улыбнулась Нуорэдэ. — И он очень много читает.
Настало время сменить блюда.
Как и на всех официальных приёмах, повара, принося их, сначала пробовали сами, после предлагали Звёздной Императрице, а уже она распоряжалась их дальнейшей судьбой.
На смену белой рыбе, приготовленной на пару, пришли маринованные ломтики свинины, обмазанные крахмальной пастой и обжаренные в масле.
Они оказались такими вкусными! Но несли настолько отчётливый запах травы «борец», что Йи не выдержал, сказал тихонько:
— О Учитель! Содержание яда в этом блюде превышает обычную норму...
Он понимал: если сможет договорить эту фразу до конца, значит, их на самом деле проверяют, хотели бы убить — лиандао Звёздной Императрицы перерезал бы ему горло уже на слове «яд».
Учитель аккуратно переложил кусочек свинины в своей тарелке:
— Превышает, да, ту базовую, которую мы принимаем почти ежедневно. Но... насколько я могу судить, не является для тебя смертельной.
Йи задумался.
Он около года назад уже проверил, умрёт ли от борца, цикуты, болиголова — принимал яд, держал наготове противоядие, но оно ни разу не пригодилось.
В присутствии этих красавиц не время думать о том, что он не человек.
Йи знал, перед тем, как назвать юношей и подарить меч, ему, будущему палачу, устроят испытание в три и две ступени, в котором первой же станет отравление. Решил сознаться Учителю в том, что уже проходил его, и неоднократно, как только назначат день испытания — но, кажется, придётся раньше.
Просто не в присутствии трёх красавиц.
Пока он подтвердил:
— Да, Учитель. Не является.
Учитель отложил палочки, подавая сигнал повару забрать тарелку.
— Ваше Императорское Величество! Насколько я могу судить, сейчас уже можно перейти от обсуждения творчества Гуань Даошэн к тому, ради чего вы так срочно вызвали нас в Столицу.