Пригожий и ласковый, старательно отряхнувший рубашку и штаны, умудрившийся даже почистить сапожки, Лю Чу, как картинка, сидел паинькой, обнимая Йи. Казалось, и не помнил, как совсем недавно нападал на него, пытаясь задушить. Зато отлично понимал, что к чрезвычайно спокойному, совершенно неразговорчивому и очень послушному малышу со всех сторон тянутся внимательные взгляды и добрые руки красавиц, от служанок до самой Звёздной Императрицы.
А значит, Лю просто обязан быть рядом с Йи, быть с ним милым и ласковым, травить при каждом удобном случае байки о том, как они друг друга любят, и ни одно вкусное яство не пройдёт мимо. Где фасолевое пирожное для Йи, там наверняка найдётся и второе для его лучшего друга. Где желейные конфетки для малыша, там и двух малышей угостят. Золотистые бубенчики — Йи, Лю эти бубенчики уже не по возрасту, а вот мелкому в самый раз. А расписные шёлковые платочки, и с рыбками, и с птичками, оба сгодятся Лю Чу: он, в конце концов, их уже повязывать умеет, а до Йи пока ещё эти премудрости дойдут — так Лю оба износить успеет...
— Полудемон? — указала ресницами на миловидного мальчика Императрица.
— Полудемон, Ваше Императорское Величество... — вздохнул Учитель.
— Пройдоха и хитрец, уже в столь юном возрасте?
— О, пока только учится этим таинствам, но учится быстро... лучше б другому чему так же быстро учился.
— Он же полудемон, что с него возьмёшь.
Учитель задумался:
— Да я ничего и брать не собираюсь... я б узнать хотел, удавалось ли демоницам проводить рядом со своими детьми более пяти лет после смерти мужчин, на которых обращалась их страсть.
— Нет, — не задумываясь ответила Императрица. — Самый долгий срок составлял шесть месяцев, пока демоница кормила новорождённого грудью.
Учитель покачал головой:
— Йогоаи, его мать, пробыла со своим сыном семь лет и два дня. Почти шесть из них — после гибели мужа...
— Странно, — настала очередь Императрицы задумываться.
В её глазах, взгляд которых был обращён на Лю Чу, заплясали изумрудные искры: Небесная Императрица тоже заинтересовалась маленьким полудемоном, мать которого так долго не забирала к себе Потустороняя Контора.
Гости из сторожевого клана Нефритовой Богини пробыли в столице долго: Учителю потребовалось много времени на изучение трактатов древних, на переговоры с коллегами из трёх других сторожевых кланов, на сопоставление фактов из жизни Йи Дэя с пророчествами о воплощении Вечного Зла. Читальные залы Библиотеки Столичных учительских палат стали домом родным, и наземные павильоны, и секретные подземные.
Часто Звёздная Императрица присоединялась к Учителю.
— Он не демон, — говорил Учитель. — Он не полудемон — вот, полудемон растёт рядом с ним, ест, пока не отнимешь, спит, пока не разбудишь, хитрит, ловчит и изворачивается как только может, день ото дня всё изящнее и недоказуемее...
Звёздная Императрица, сияя зеленью глаз, смущённо призналась:
— Небесная Императрица говорит: Йи — Гибель Мира. Велит растить его палачом. Запрещает лишать жизни... Наверное, мы слишком сильно провинились в чём-то, раз Небесная Канцелярия настоятельно рекомендует идти, не сворачивая, к гибели...
Учитель поймал себя на мысли, что пробегающий вдоль позвоночника морозец — не сквозняк, его в этих залах быть не должно.
Значит, страх.
В то же время, страха он не чувствовал. Если только за мальчика.
Гибель мира. Подумать только. Воплощённое Зло, Гибель Мира, одно за другим сбывающиеся предсказания, остаётся пройти дождю из рыб и жаб...
— А ещё Небесная Императрица кладёт Печать на мои уста... и на твои уста... — едва слышно прошелестела Звёздная Императрица.
Зелёное пламя её глаз бросало блики на стены просторной пещеры, затмевало собой светильники в читальном зале подземной библиотеки, да они и сами собой один за другим гасли.
Крошечный изумрудный огонёк в кольце сложным образом переплетённых пальцев искрил и вытягивался сияющими нитями в разные стороны. Нити сплетались сложным пульсирующим узором, изменяющимся в каждом подрагивании.
Учитель видел такое не первый раз: Нефритовая Богиня всегда бережно относилось к красавицам, пропускающим сквозь себя её силу, ограничивалась искрами в глазах, но когда брала клятвы, позволяла себе более сложные проявления.
— Принимаю Печать, — опустился Учитель на колени в глубоком поклоне.
— Принимаю Печать, — эхом отозвалась Императрица, и, если б не многолетний опыт, Учитель не успел бы подхватить на руки её оседающее на пол тело.
Звёздная Императрица не подавала признаков жизни, и Учитель с силой вдувал воздух в её лёгкие, резкими нажатиями на грудь помогал замершему сердцу проталкивать по жилам кровь — одно из рёбер с глухим щелчком разломилось, — пока ресницы красавицы не дрогнули, распахивая чёрные-чёрные, без единой искры зелени глаза.
— Я... жива... — наверное, всё же спросила красавица, просто сил у неё было так мало!
— Жива, — погладил Учитель тыльной стороной ладони нежную щёку. — Я сломал тебе ребро... надо наложить повязку, пока никто не видит...
— Печать... — напомнила Императрица.
— Печать, — согласился Учитель. — Мы оба её приняли, потому и говорю: буду лечить так, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Мы же просто читали и обсуждали трактаты Цяна Личао...
Губы красавицы тронула невесомая улыбка:
— Цян такой молодец... Можно всю жизнь проклинать темноту, а можно зажечь маленькую свечку.1
— Три пути ведут к знанию: путь размышления — это путь самый благородный, — подхватил Учитель, — путь подражания — это путь самый легкий, и путь опыта — это путь самый горький2. Я бы хотел пройти путём размышлений, но...
Закончила за него Императрица, в глазах которой вновь замерцали блёклые зелёные огоньки:
— Но нам придётся пройти самый сложный, самый горький путь.
Отряды воинов и огненных магов вступили в бой с хэнгами на равных: человеческий разум против демонической жажды убивать любой ценой, мечи, кнуты, копья и огонь против ядовитых когтей, ведь достаточно крохотной царапины, и выжить человеку поможет только чудо...
Учитель сам выходил в рейды вместе с учениками, причём не всегда это были старшие по возрасту. Также не всегда в бой отправлялись лишь юноши и мужчины: умение обращаться с огнём повело на борьбу с хэнгами и красавиц клана: двух прачек, одну мастера татуировок, трёх вышивальщиц...
Алая Лента клана Нефритовой Богини досрочно сложила с себя полномочия, передав их преемнице, Вэнлинг, потому что мало кого так же слушался огонь, как её:
— Мне не хватит времени связывать воедино живущих в клане, слушать Небесную Императрицу и выжигать гнёзда хэнгов! Что случится со мной — знают лишь писари Небесной Канцелярии, поэтому отныне и до последнего моего вдоха я — Нуорэдэ!3Это имя мне дали в тот день, когда я вступила во взрослую жизнь, под ним я и пойду в бой.
Сложно было оспорить это решение, но пара дряхлеющих красавиц, помогающих детворе советами с уборкой, всё же обратилась к Учителю:
— Скажи, Вэнлинг4так молода, разве справится она с задачами Алой Ленты?..
Учитель шёл пообщаться с младшими учениками, едва успел отмыть с лица сажу и привести себя в порядок после похода. Он удивился:
— Не могу понять, о чём вы... При чём тут Вэнлинг и её молодость? Алая Лента связывает всех, живущих в клане... вслушивается в слова Небесной Императрицы... поддерживает связь со Звёздной Императрицей... не переживайте так, может быть, вам побольше отдыхать, раз у вас хватает сил только на разговоры?..
Красавицы смутились. Поняли: Учитель упрекнул их в пустословии.
А он продолжил свой путь к яслям. Его там ждало Воплощённое Зло, ясноглазый Йи Дэй.