Если вы сможете сконцентрироваться на розе, она проявит качества, которые вы никогда не замечали прежде. Она покажет цвета, которые до того момента всегда проходили мимо вас. Она откроет вам ароматы, которые всегда обитали в ней, но вы не были достаточно чувствительными, чтобы распознать их. Если вы концентрируетесь абсолютно, то ваш нос заполняется лишь ароматом розы — все остальное исключается, в ваше сознание включается только роза, лишь она допускается в него. Исключается все, весь мир отбрасывается, лишь одна роза становится вашим миром.
В буддистской литературе существует великолепный рассказ.
Однажды Будда сказал своему ученику Сарипутте:
— Концентрируйся на смехе. Тот спросил:
— Для чего я должен смотреть в смех? Будда ответил:
— Ты не должен нарочно искать что-либо. Просто концентрируйся на смехе, и, когда смех появится, расскажи мне о нем.
И Сарипутта рассказал о нем. Никогда прежде и никогда потом, никто не смотрел в смех так глубоко. Сарипутта определил и разграничил смех на шесть категорий: «Они построены в иерархическом порядке от самых возвышенных до самых чувственных и грубых». Смех открыл Сарипутте свою внутреннюю сущность.
Первую он назвал сита: «Слабая, почти незаметная улыбка легко трогает черты вашего лица, вы сдержанны». Только если вы очень бдительны, вы затем сможете увидеть смех, который он назвал сита. Если вы посмотрите на лицо Будды, вы найдете его там. Он едва различимый, утонченный. Если вы сильно, сильно сконцентрируетесь, вы увидите его, в противном случае вы не заметите его, поскольку он — лишь в выражении. Тут двигаются даже не губы. В действительности, нет видимых проявлений: это невидимый смех. Возможно, поэтому христиане полагают, что Иисус никогда не смеялся; его смехом могла быть сита. Сказано, что Сарипутта нашел ситу на лице Будды. Она была очень редким явлением. Она была очень редкой, потому что она — одна из самых утонченных вещей. Когда ваша душа достигает наивысшей точки, только тогда приходит сита. Тогда вы не создаете ее: просто она там для каждого, кто достаточно чувствительный, достаточно сконцентрированный, чтобы увидеть ее.
Вторую категорию смеха Сарипутта назвал хаситой: «Улыбку составляет слабое движение губ, слегка обнажаются зубы». Третью он назвал вихаситой: «Широкая улыбка, сопровождаемая тихим смехом». Четвертую он назвал упахаситой: «Выраженный смех, более громкий, сочетающийся с движениями головы, плечей и рук». Пятую он назвал апахаситой: «Громкий смех, приносящий слезы». А шестую он назвал атихаситой: «Самый неистовый, бурный смех, его сопровождают движения всего тела, смех из пронзительного хохота и конвульсивной истерики».
Когда вы концентрируетесь даже на малой вещи, такой как смех, она становится огромной, очень большой вещью — всем миром.
Концентрация являет вам вещи, которые являются необычно. Обычно вы живете с очень равнодушным настроением. Вы просто живете себе, как бы в полусне — глядя и вовсе не глядя: видя и вовсе не видя: слыша и вовсе не слыша. Концентрация приносит вашим глазам энергию. Если вы смотрите на вещь сосредоточенным разумом, то все исключается, и неожиданно малая вещь открывается в большем значении, чем вы от нее всегда ждали.
Вся наука — это концентрация. Понаблюдайте, как работает ученый; он находится в концентрации.
Есть такой анекдот о Пасто. Он работал, смотрел в микроскоп, при этом он молчал и был столь неподвижен, что человек, который пришел к нему, ждал долго, боясь помешать ему. Ученого окружало нечто священное. Когда Пасто вышел из концентрации, он спросил своего гостя:
— Сколько Вы ждали меня? Почему Вы сразу не окликнули меня?
Тот ответил:
— Я несколько раз уже почти сказал Вам — вообще-то я спешу, я должен еще кое-куда попасть, а вам нужно доставить сообщение, — но Вы были в такой глубокой концентрации, словно вы молились, что я не мог Вам помешать. Это было свято.
Пасто произнес:
— Вы правы. Это моя молитва. Когда я чувствую, что завелся и на душе у меня полно тревог, а в голове роятся мысли, я просто беру свой микроскоп. Я смотрю в него, и тут же падает старый мир: я сосредоточен.
Вся работа ученого — это работа концентрации, помните это. Наука может стать первым шагом к йоге, потому что концентрация — это первый внутренний шаг йоги. Каждый ученый, если он продолжает расти и не застрял, станет йогом. Он на верном пути, поскольку выполняет первое условие: концентрацию.