Таким образом, те, кому пришлось ждать сорок лет, наверное, либо очень глупые, либо очень умные. И то и другое — от глупости. Должно быть, они — либо пандиты, либо всего лишь идиоты, что, по сути, одно и то же.
Пандиты больше упускают, чем идиоты. Даже идиот иногда может понять, до него может что-то дойти, потому что идиот прост. У него несложный ум — если что-то проникает туда, то проникает без труда. Но вот вокруг человека знания — ученого, логика, теолога, философа, — есть тонкие слои, которые почти невозможно пробить. Если вы простые, просветление может произойти прямо сейчас. Если вы не простые, вам придется ждать; и в этом случае вам надо понять, какая сложность порождает проблему.
Только вы несете ответственность за все, что с вами происходит. Мастер — это всего лишь присутствие. Вы можете присоединиться к нему. Он, просто подобен солнцу, зажженной лампе. Вы можете открыть глаза и видеть лампу, но если вы не открываете глаза, лампа не собирается заставлять вас, открывать их. Даже солнце не в силах сделать подобное. Но никогда не забывайте, что если вы ждете, то ждете только из-за себя, или из-за того, что вы умны, или из-за того, что вы глупы. Отбросьте и то и другое. Вот так становятся учеником, отбросьте же и глупость и знание. Когда вы отбрасываете и то и другое, преграды больше нет, вы уязвимы, вы открыты. В этой открытости просветление возможно в любой миг.
Я уверен, что Вы не скажете семени: «Соверши стремительный прыжок и стань цветком», но почему же Вы так легко говорите человеку: «Соверши стремительный прыжок и стань Буддой?»
Потому что семя — это семя, оно не может понимать, а человек — это не семя, вот он может понимать. Но если вы — семя, то вы не будете слушать; если вы — человек, то вы поймете. Это зависит от вас, потому что вы можете выглядеть как человек, а на самом деле, можете быть всего лишь семенем или даже камнем. Внешний вид — это не показатель. Каждый из вас выглядит как человек, но редко кто оказывается человеком.
Слово «человек» (man) прекрасно. Оно происходит от санскритского корня ману. Значение ману: «тот, кто может понять». Отсюда, от этого же корня берет начало индийское понятие ман, манасви: тот, кто может понимать. «Человек» — прекрасное слово. Оно означает «тот, кто может понимать», «тот, у кого есть способность понимать». Поэтому я не могу сказать семени: «Соверши стремительный прыжок и стань цветком», но я говорю подобное человеку. И ирония заключается в том, что порой даже семя может услышать эту фразу, а человек не услышит.
Вы читали что-нибудь о Лютере Бурбанке, американском любителе деревьев и растений? Он совершал это чудо: говорил с семенами, разговаривал с посаженными им растениями, и он разговаривал с ними постоянно — как раз то, что делаю я, — и наставал миг, когда растения начинали слышать его. Он семь лет ухаживал за кактусом, беспрестанно говорил с ним так: «Тебе не нужно беспокоиться и защищаться, ведь твоей жизни ничто не угрожает».
У каждого кактуса есть колючки для самообороны. Это его панцирь. Небезопасно в пустыне; кактус живет в пустыне в обостренном состоянии опасности и риска. Как кактус выживает в пустыне — это просто чудо, а некоторые кактусы живут даже в течение двух тысяч лет, такие кактусы очень старые. В пустыне нет воды; жизнь должна бороться за себя изо всех сил. Кактусы живут лишь каплями росы. Вот почему у них нет листьев, ведь листья испаряют слишком много воды. Весь трюк колючек состоит в том, что солнце не может испарять с них воду. Воды так мало. У кактусов нет листьев, только колючки, а глубоко внутри своего организма они постоянно накапливают воду. Если воды вокруг не будет, кактусы будут жить несколько месяцев; на самом деле, они — лишь аккумуляторы воды, у них нет ничего лишнего, нет листьев, ничего нет. И в природе никогда не встречались кактусы без колючек.
Этот Бурбанк был похож на умалишенного. Его друзья начали уже подумывать: «Он сошел с ума». Даже вся его семья стала думать: «Ну, это уже слишком: каждый день он сидит у кактуса и беседует с ним, приговаривая, тебе не нужно бояться, я — твой друг. Ты можешь убрать колючки. Тебе ничто не угрожает, ты находишься дома с другом, который любит тебя. Ты — не в пустыне. И никто не причинит тебе вреда». Семь лет — долгий срок... но это случилось. Спустя семь лет кактус пустил новый росток, на котором не было колючек. Это был первый контакт человека с миром флоры. Редкое явление — контакт всего лишь посредством речи.
Вот почему я беспрестанно говорю, убеждаю вас, что вы способны прыгнуть, прекрасно зная о том, что, возможно, пройдет семь лет или семьдесят, или кто знает сколько? Вы даже станете думать обо мне: «Он ненормальный, каждый день твердит одно и то же. А никто и не слушает». Но если у Бурбанка получается с семенами, кактусами и деревьями, то почему бы и мне не достичь успеха?
Вы сказали, что «Лао Цзы живет в моих словах», и, что Вы говорите «о» Патанджали. Причина этого в вас или в нас, или же еще в чем-то?
Если бы я был один, а вас здесь не было, я никогда бы не стал говорить о Патанджали, потому что это было бы совершенно бессмысленно. Если бы здесь были только вы, а меня не было, то я бы все время говорил про Патанджали, ведь тогда было бы невозможно говорить про Лао Цзы. Но оттого, что и вы и я находимся здесь, мы уравновешиваем друг друга; если вы будете слышать мои слова про Лао Цзы, я буду говорить про Патанджали. Вам нужно, чтобы я говорил про Лао Цзы, тогда я буду говорить про Патанджали; и из-за того, что вы хотите, чтобы я говорил про Патанджали, вам придется услышать мой рассказ о Лао Цзы.
Весь ваш ум хотел бы думать постепенными шагами. Вот это я и имею в виду, когда проповедую Патанджали. Я ничего не говорю о Патанджали, поймите меня правильно. Патанджали хочет сказать, что вы хотели бы расти постепенно, медленно, шаг за шагом. Это значит, что вы хотите откладывать что-то, готовиться. Патанджали имеет в виду откладывание, приготовление. Не забывайте эти слова: Патанджали и откладывание, приготовление. С Патанджали время возможно, завтра возможно, будущее возможно. Он не говорит вам: «Прыгайте прямо сейчас и только сейчас». Он чрезвычайно логичен, научен, постепенен, он не говорит чепухи, он говорит разумно. Вы можете легко понять его, он начинает с того места, где вы находитесь.
Лао Цзы выглядит просто абсурдно, скорее как поэт, нежели как научный ум. Дело в том, что вы можете обрести в нем радость, но вы не в силах ничего поделать с тем, что он говорит. Как же вы можете использовать это? Дистанция так огромна.
Я говорю вам про Патанджали, чтобы вы мало-помалу становились осознанными, бдительными. И я также продолжаю говорить про Лао Цзы, ведь если вы будете по-настоящему понимать Патанджали, вы лучше подготовитесь к Лао Цзы. Патанджали подготавливает; еще раз говорю, не забудьте слово «приготовление». Патанджали готовит. Он есть приготовление, но если вы все время слушаете Патанджали, то вы можете бесконечно готовиться, а миг прыжка никогда не наступает. Это похоже на человека, который всегда готовится, затирает карты до дыр и путеводители, и никогда не пускается в путешествие. На самом деле, приготовление становится всем, чем он занимается, единственным его хобби. Он думает о том, чтобы поехать, он приобретает книги о Гималаях, карты, путеводители, иллюстрированные книги, он смотрит фильмы о Гималаях, беседует с людьми, побывавшими там, и готовится, то есть покупает одежду и все, что может понадобиться для путешествия. Но он всегда в состоянии приготовления, а потом он умирает. Слушая Патанджали, вы рискуете тем, что можете пагубно привязаться к приготовлению.