18–21. Как только бесследно исчезает ограниченное понятие обо «мне», с ним сразу же исчезают все страдания и волнения. Когда постепенно растворяется и тает туча собственного «я», туман заблуждений в небесах ума тоже куда-то улетучивается. Хотя я отказался от этого чувства, но по неразумению меня все равно терзают печали и страдания. О мудрый, молю, объясни мне, что будет для меня верным! Ценой больших усилий я отверг непостоянное внутреннее чувство «я», которое является источником всех страданий, но не обрел чистоты ума.
Молю, о мудрый, научи меня тому, что остается мне узнать.
Такова сарга пятнадцатая «Отвращение к чувству ‘я’» книги первой «О разочаровании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Сарга 16. Дурная природа ума.
Рама продолжил:
1–6. Беспокойный ум непостоянен, как дрожащее на ветру павлинье перо, он слабеет от заблуждений, забывая о благих поступках и служении мудрым. Ум всегда рыщет беспорядочно и бесцельно там и тут, как деревенская собака бросается то в одну, то в другую сторону. Он нигде не стяжает удовлетворения, потому что даже обретенное сокровище не может его насытить, как невозможно наполнить водой дырявую корзину. О мудрый, никогда пустой ум, погрязший в сетях желаний, не будет счастливым, как не будет радостен олень, отбившийся от стада. Ум беспокоен, подобно игривым волнам, и даже на мгновение не может оставаться в сердце, отбросив мысли о вещах и наслаждениях. Ум с резвыми беспорядочными мыслями мечется повсюду в разных направлениях, как воды океана молока, взбиваемого горой Мандара.
7–12. Я не могу успокоить океан своего ума, в котором среди волн и водоворотов понятий и отвлечений обитают чудовища заблуждений. О брахман, олень ума бродит повсюду, желая насладиться сочной травой, не думая об опасных ловушках, устроенных охотником. Мой ум, полный мыслей и беспокойств, никак не может оставить понятия об предметах и наслаждениях, подобно океану, который не способен остановить свое волнение. Ум, полный беспокойств, все больше тревожится от множества забот и лишается умиротворения, словно лев, запертый в клетке. Глупый ум, оседлав колесницу заблуждения, отнимает у тела счастье и равновесие, которые могли бы уменьшить волнение, как было в истории о лебеде, выпившим молоко, но оставившим воду. Бесчисленные мысли раскинулись на ложе вороха воображений и фантазий и не дают уму пробудиться, о лучший из мудрых. Поэтому я смущен и обеспокоен.
13–20. Мой ум крепко связал меня веревкой желаний, о брахман, как птицу, запутавшуюся в силках. О мудрый, мой ум сжигает меня пламенем бессмысленных прихотей. Я истлеваю в жаре волнений и в клубящемся дыму гнева и нетерпимости. Ум, сопровождаемый своим непременным спутником желанием, жестоко пожирает меня, лишенного знания, о брахман, подобно собаке, рвущей мертвое тело. Мой глупый ум, о брахман, несет меня на волнах беспорядочных мыслей, будто наводнение тащит вырванное с корнем дерево. Мой ум уносит меня, как жестокие порывы ветра подхватывают сухой лист, то поднимая его в небеса, то роняя на землю. Мой неверный ум не дает мне пересечь океан сансары, преграждая путь, как дамба останавливает течение реки. Мой невежественный ум то опускает меня в ад, то возвращает в земной мир, подобно веревке, окунающей ведро в колодец и поднимающей его. Я пленен своим непослушным умом, как ребенок – измышленным им огромным привидением, которое пропадает, если присмотреться внимательно.
21–24. О брахман, ум горячее огня, неприступнее скалы и тверже алмаза. Трудно удержать его. Ум стремится к предметам и действиям, как коршун пикирует на добычу, и в следующий миг теряет к ним интерес, как ребенок оставляет надоевшую игрушку. Океан ума с водоворотами понятий, волнами предметов и враждебными акулами желаний уносит меня в свою пучину, о отец. Удержать ум сложнее, чем выпить океан, опрокинуть гору Меру или проглотить огонь, о мудрый.