— Расслабь шею и тяни ключицы к пояснице, — коснулся его Михаил, ведя пальцем вдоль шеи, и Лерка почувствовал, как начинает заваливаться, но ничего не мог с этим поделать. — Осторожно! — наставник подхватил омегу под бёдра возвращая на место и помогая выпрямиться.
— Голова закружилась. Я выйду, посижу.
Альфа согласно кивнул и Лерка, уткнувшись себе под ноги, вылетел вон.
Он понял, что не собирается оставаться, стоило очутиться за дверью. Метнулся в раздевалку, наскоро переоделся и шмыгнул обратно в пустующую во время практики приёмную. Стараясь не издавать ни единого звука, он оставил на столе деньги за практику и, сунув ноги в ботинки, сбежал.
Если бы Гера поймал его раньше, что-нибудь могло пойти не так и у альфы наверняка были бы проблемы. Этого омега не хотел, но и оставаться в зале дольше не мог. Он хотел сбежать.
Сбежать от всего.
Незнакомец был невероятно красив и достаточно взрослый, чтобы понять, что они с Герой не ограничились просто поцелуями. И вот альфа касался его на глазах у всех, а тот… тот, кажется, получал немалое удовольствие.
Но самым мерзким было то, что, кажется, на этого Артемия альфа находил время. Зачем же он ставил Лерке в вину собственное существование? Пенял свиданиями, которых ни разу и не было?!
Кроме редких сообщений, приходивших только в ответ, альфа ни разу даже не написал сам! С Артемием всё обстояло по-другому, Лерка прекрасно их расслышал. Гера даже звонил сам.
Придя домой раньше обычного, он заперся у себя в комнате, отказываясь говорить с забеспокоившимся папой. Упал на кровать и уткнулся в подушку. Телефон молчал.
Очевидно, что Гера должен был давно понять, что омега ушёл, да и практика уже подходила к концу. Но телефон продолжал молчать.
Лерка немного поплакал, чувствуя себя самым несчастным в мире. Получить самого потрясающего альфу на свете, а потом понять, что это совсем не важно, если даже будучи парой, тому не было до тебя совершенного никакого дела.
Телефон завибрировал часом позже, когда бедный Лерка уже переоделся в пижаму и смотрел сериал, забив на новую книжку по биологии, купленную в магазине пару дней назад.
Звонил Гера.
Сердце тут же встрепенулось. За какие-то жалкие доли секунд Лерка успел испугаться, разозлиться, обидеться, снова испугаться и всё-таки снять трубку.
— Привет, — как можно безразличней спросил он, вернее, попытался — голос скрипел и дрожал.
— Спускайся.
— Куда?
— Вниз.
Лерка стрельнул взглядом на часы.
— Уже почти десять. Поздно.
— Мне подняться?
— Уже иду! — тут же откликнулся омега, представляя, как будет объяснять явление незнакомого альфы папе и отцу. Легче было сочинить историю о том, как он забыл шорты (тем более это с ним уже случалось), и один из занимающихся, живший, кстати говоря, неподалёку, решил занести вещь. Он уже ждал под подъездом и попросил Лерку спуститься.
Наскоро натянув джинсы (на голые ноги), носки, майку и свитер, Лерка опрометью бросился вон, не забыв прихватить телефон. Он был уверен, что разговор мог затянуться, и папа наверняка станет звонить.
Лерка выглянул за дверь. Гера стоял вплотную. Омега уже хотел выйти, но…
— Куда это ты собрался без куртки? — Гера бесцеремонно подтолкнул омежку обратно и шагнул внутрь сам.
Оказавшись в тепле полутёмного подъезда, Лерка смутился. Они стояли в крошечной нише прямо у двери. Между ними не было и шага.
— Не хочешь сказать, куда исчез посреди практики?
— Домой пошёл.
— Я сказал меня дождаться.
Лерка промолчал.
— Обиделся и сбежал? — спросил Гера после целой минуты молчания. — Даже не выслушал? А если бы я тоже обиделся и, скажем, уехал с Артемием?
Такое Лерке в голову точно не приходило. Он уставился на Геру, будто впервые видел.
— Нет, — голосом, переполненным обидой, ясно произнёс Лерка. — Ты моя пара, — добавил он ещё твёрже.
— Тогда чего ты убежал один? Я решил, что не очень тебе нужен.
— Нужен. Очень-очень, — Лерку переполнял ураган чувств и, не справившись с собой, он шагнул ближе к Гере, не оставляя между ними расстояния.
Гера смотрел сверху вниз так внимательно. Из-за царившей вокруг темени, Лерке показалось, что глаза альфы и вовсе чёрные.
— Лер, — тихо позвал альфа по имени.
— А?
— Между мной и Артемием больше ничего нет. Нет с тех самых пор, когда ты появился в зале. Ты не должен ни о чём волноваться, слышишь?