Ночь действительно выдалась бессонная. Лерка ворочался с боку на бок, вздыхая и размышляя о случившемся. Заснуть удалось только под утро.
— Лер, Лера-а, — будил его папа.
— Ещё минуточку, — не раскрывая глаз, мурлыкнул омега.
— Я не против, конечно. Но там пришёл твой альфа и говорит, что вы договаривались.
Лерке понадобился миг.
— Уже четыре?! — подлетел он, как ошпаренный, выхватывая взглядом задёрнутые в комнате шторы.
— Да. Я решил, что вчера у тебя был трудный день и дал тебе поспать вдоволь. Ты ворочался до шести. Кровать скрипела, — пояснил Александр Фёдорович, словно оправдываясь. — К тому же сегодня суббота. Я же не знал, что у тебя свидание.
Лерка уже слетел с кровати прямо к шкафу, распахнул дверцу, выпучил глаза, судорожно соображая, что надеть.
— Не суетись, сынок. Я всё объяснил Георгию.
— Где он? — натягивая на себя первые попавшиеся вещи, спросил Лерка.
— С отцом в гостиной. Я поставил чайник. Так что отправляйся в ванную, потом причешись как следует и присоединяйся к нам, — Александр Фёдорович уже ретировался к двери, переступил порог, прикрывая створку, а затем всунул голову обратно и добавил уже немного шёпотом: — И он действительно красавчик.
Но Лерке было не до папиных замечаний. Больше всего его волновало то, как собраться в кратчайшие сроки и вызволить Геру из лап отца. Если папа говорил ему вчера такое, что же скажет отец, если оставить тех с глазу на глаз?
В гостиную Лерка влетел, запыхавшись.
— Я готов! — отозвался он, охватывая немую картину взглядом.
Гера — как обычно и любой другой гость в их доме — сидел на диване перед небольшим раскладным столиком. Перед ним стояла одинокая чашка, дымясь кипятком, вокруг возвышались тарелки и блюдца, полные конфет, печенья, мармелада, безе, шоколада — в Леркиной семье любили вкусно поесть. За этими баррикадами расположились отец с папой. И выглядели они странно. Отец хмурился, плотно сжав губы — так он выглядел всегда, когда был сильно недоволен, но не мог высказаться. На лице папы застыла растерянность и непонимание.
Что здесь произошло до Леркиного появления, оставалось только догадываться.
— Идём? — нерешительно спросил Лерка, обращаясь к Гере.
Альфа встал, поблагодарил родителей и попрощался. Отец не пошёл его провожать. В коридор с ними вышел папа.
— Вы надолго, ребята?
Лерка понятия не имел. Он просил Геру погулять часик, но так надеялся, что они смогут провести больше времени с альфой.
— Нет, па. Я позвоню, — уклончиво сказал Лерка, избавляя альфу от необходимости отвечать самому.
— Ну хорошо. Только не задерживайтесь.
Лерка не знал, почувствовал ли облегчение, оказавшись за порогом квартиры.
— Всё точно в порядке?
— Да, — без выражения ответил Гера.
За парой захлопнулась дверь подъезда.
На улице начинался снегопад. Лерка уже собирался раскрыть рот, чтобы предложить побродить по центру, когда предательски заурчал живот, в котором целый день и маковой росинки не было. Ведь день для него начался только час назад.
— Пошли пообедаем, — произнёс Гера, глядя по сторонам в поисках дороги, а затем протянул Лерке руку.
Омега так обрадовался, что совсем растерялся от того, что прежде не пришлось извиниться за сказанное в сердцах тем вечером, а потом с волнением и страхом ожидать, будут ли извинения приняты. Ему словно всё простили авансом. Будто и не было тех ужасных слов, сорвавшихся с языка.
— Так и будем стоять? — произнёс Гера, скосив взгляд на омегу и подглядывая за странным поведением пары.
Лерка улыбнулся так искренне, что сам почувствовал, как затрепетало в груди. Осторожно ухватился за чужие пальцы и неторопливо вложил свою ладонь в чужую. Идеально — сразу же понял он, вдруг снова вспоминая, что именно так чудесно всё и должно быть, ведь они же пара. Два идеально подходящие друг другу существа.
Лерка не шёл рядом, а плыл. И то, что под ногами то и дело скользило и он, неуклюже заваливаясь уточкой, крепче хватался за чужую руку, только всё выше уносило Лерку на седьмое небо.
Омеге было интересно, о чём в этот момент думает альфа. Сам он ловил чужое тепло и гладкость ладони, терпкий запах, сдобренный морозным днём, редкие взгляды в свою сторону. Лерка сам не знал, почему был уверен, что и Гера, как бы тот ни хмурился, чувствовал себя… правильно. Словно всё так и должно было быть.
Так они не спеша добрели до главной прогулочной улочки.