Оживлённость Вадика несколько отвлекала от неприятных дум; чтобы не вызвать подозрения друга, Лерке пришлось слушать его болтовню и отвечать вовремя, иначе бы Вадька стал допытываться, что да почему. Но стоило Лерке пройти через малоприятные процедуры появления в школе, переодевание, ожидание начала практики в зале, где каждый мог пялиться на него без особого стеснения сколько душе угодно, как он погрузился в тишину собственных мыслей и тогда уже никто не мог остановить нараставшее волнение.
Единственное, что согревало сердце, это взгляд альфы; когда бы тот ни оказался рядом, Гера касался его так, словно Лерка был хрустальный.
Поправляя его асаны, Гера всегда наклонялся достаточно близко — ближе, чем к кому бы то ни было. Лерка не сразу заметил, но, кажется, альфа пытался вдохнуть его запах, опуская лицо почти к самой шее. Поймав на этом Геру, Лерка ничего не сказал, позволяя тому делать то, что он хочет, и попутно краснея.
— Сначала приподними колено, поддерживая обеими руками и попытайся притянуть к животу, — объяснял Гера Лерке, как лучше сложиться в Ардха бадха падма пашчимотанасана. — Колено не тянет? Не болит?
— Нет.
— Отлично. Теперь выдыхай и складывайся.
Лерка сделал, что велено, перехватывая большой палец ноги противоположной рукой за спиной, а второй рукой вытянулся вдоль прямой. Гера упёрся ему в спину, низко наклонившись к собранным волосам омеги. Вот Лерка снова уловил присутствие чужого дыхания на коже и залился румянцем, радуясь, что в этой асане ему следовало смотреть вниз, а если кто-то бы и углядел его красные щёки, то мог бы списать всё на физическое напряжение.
После того, как последний практик покинул зал, ребята разложили коврики по кругу, развернули посередине стол и стали накрывать. Каждый принёс угощения, купленные или приготовленные. Заварили пуэр и стали чистить мандарины.
Немного необычно, на вкус Лерки, но это был первый йогический новый год в его жизни.
Он выбрал место в стороне от небольшой группки других омег, успевших расположиться компанией, и пытался удерживать на лице вежливую улыбку, не зная, куда в этот момент деть взгляд.
— Садимся! — скомандовал Павел, вносивший чайник на небольшом подносе, и ребята поспешили окружить стол.
Гера обошёл по кругу и сел позади Лерки так, что омега оказался между его вытянутых ног.
— Мне имбирных печений, — попросил альфа.
Пока Гере предлагали печенье, которое Саша, один из постоянных посетителей зала, испёк сам, Лерка успел заметить целое море сдерживаемых эмоций в их с альфой адрес. Все так старательно делали вид, что ничего особенного не происходит, что Лерка заёрзал и чуть не разлил на себя чай.
— Очень вкусно, — потряс головой Гера, откусив печенье в форме Будды.
— Спасибо, я старался, — тут же зацвёл маковым цветом Сашка.
— Будешь? — предложил Гера печенье Лерке.
Омега послушно взял печеньку, а Гера, обхватив его рукой, оставил ладонь на плече и поцеловал в макушку.
Ребята продолжали угощаться, после того, как Михаил поблагодарил всех за то, что разделили этот вечер в дружной компании, затем Василий провёл что-то вроде психологического теста, где каждому из них предстояло определить важные сферы в жизни и написать, чего бы именно каждый хотел добиться.
Лерка писал на листочке, бросая застенчивые взгляды на альфу, и жутко хотел узнать, что же у того на уме. Улучив момент, он скосил взгляд на чужой лист, где было всего лишь три деления: Лера, йога, профессия врача.
На первое место Гера поставил Лерку. Это было самым важным. Омега немного выдохнул, и незаметно прижался спиной к груди альфы плотнее.
Он точно выдержит всё, если Гера с ним.
— Люблю тебя, — шепнул альфа на ухо так, чтобы слышал только он.
Это было первое признание. Леркино сердце забилось так часто-часто, но сейчас, при всех, он не мог ответить. Он только положил свою ладонь поверх руки Геры и сжал её так крепко, как только сумел, повторяя те же слова у себя в голове. Второй поцелуй, в макушку, сказал, что его признание тоже было услышано.
Целый день Лерка ходил словно на иголках. К счастью, занятия, те, что ещё оставались, волновали школьников не больше, чем самих учителей. Всё, что требовалось — вести себя тихо, делая вид, что выполняешь задания. Это Лерка мог. Всё равно от волнения он не мог делать ничего, даже предаваться пустой болтовне с Вадиком. Друг был в курсе предстоящей встречи с родителем и не приставал.
— Меня тошнит, — не выдержал Лерка на перемене.