неужели у нас не получится разделаться с этой проблемой?
— Взять бы скальпель, да разделать тебя самого.
Старикашка угрожающе подступил к Кабалу, его притворное добродушие исчезло, как
снежинка на сковородке. Его лицо перекосило, как будто у него припадок; затем он издал рёв,
который не слышали со времён позднего Мезозоя, и начал раздуваться. Становясь всё больше в
трепещущем свете камина, он подошёл к Кабалу, который наконец соизволил на него посмотреть.
— Ага, — сказал Кабал, — вот он ты. Заметил-таки?
Теперь Старикашка принял куда более дьявольский вид.
Чудище, ещё секунду назад человекообразное и меньшее в размерах, лязгнуло когтями по полу
и прорычало:
— Где контракты, подписанные Уиншоу и Барроу? Они входили в сделку!
— Нет, — сказал Кабал, медленно поднялся и посмотрел чудищу в глаза. — Сделка касалась
только контрактов в коробке. Их ты и получил.
— Эти мне не нужны! Это мусор!
— Надо же, ты что, капризничаешь? Знаю, со временем ты и так бы получил эти души, но это
не повод не быть благодарным. Ну, вытащил пару контрактов из коробки перед тем, как прийти, да.
Но сделка касалась только тех, что остались внутри. Не больше, не меньше.
— Ниа Уиншоу! Леони Барроу! Вот кто мне нужен! Отдай их мне!
На широкой полке над камином лежала деревянная коробка шириной в фут. Крышки на ней не
было. Старикашка присмотрелся к ней.
— Кто-то мне однажды сказал, что о человеке судят по манерам. Тебе повезло, ты не
настоящий. В смысле, человек. Нет причин для всей этой враждебности. Давай, бери стул, — он
поднял бровь и многозначительно добавил, — погрейся у огня.
— У огня погреться? Да ты вообще имеешь представление, сколько у меня огня? Ума не
приложу, зачем...
Стариканище замолчало и посмотрело в камин.
— Ты ведь не посмел?
— Меня не было год. Дерево немного отсырело. К счастью, у меня была кое-какая ненужная
бумага, всё отлично разгорелось. Хотя, это скорее не бумага, а перга...
— Ты... ты...
Чудище, ничуть не похожее на Старикашку, казалось, не могло подобрать нужного
ругательства.
— Ты ведь не посмел?
— Посмел, — сказал Кабал, — И имел на это все права. Тебе некого винить кроме себя самого;
надо было, чтобы Трабшоу проследил за обменом. С его-то жалким, ничтожным, мелочным и
дотошным мозгом, он настоял бы, чтобы контракты пересчитали. Кстати говоря, как поживает
любезный Артур?
— Не можем его найти, — пробурлило чудище. — Проклятые его не выдают. Снова твоя
работа.
— О да, — как ни в чём ни бывало, сказал Кабал, — Снова моя работа.
— Мы ещё не закончили! — взревело чудище и исчезло, оставив за собой вонючий туман из
серных паров.
Кабал разогнал дым рукой.
— А я думаю, закончили, — сказал он сам себе, подбоченился и оглядел комнату,
поворачиваясь на месте. — Что же я делал? — Он справился в блокноте. — Ах да. Чай.
Кабал и не заметил, как день подошёл к концу, и на долину спустился мрак; за этот год он
сделал немало наблюдений и планов, и вскоре хотел приступить к нелёгкой задаче по их
планомерному занесению в его обширные зашифрованные архивы. Предварительная работа заняла
несколько часов, два чайника чая и баночку мясного рулета, который он прямо оттуда и ел. Ассам на
вкус был, как варёная деревянная стружка; завтра обязательно надо сходить в деревню и пополнить
запасы. Также он набросал пару писем жителям Пенлоу-на-Турсе, в которых объяснил, что
признателен за их взносы, но последних оказалось больше, чем необходимо. Наконец, поздним
вечером он увидел, что написал одну и ту же строчку дважды, и понял, что становится рассеянным.
Пора отдохнуть.
Он затушил свечи, помешал кочергой тлеющие угли, аккуратно поставил каминную решётку и
вышел из комнаты. В коридор и назад к кухне. Он остановился возле двери под лестницей, открыл её,
взял масляный фонарь и зажёг его. Затем спустился в прохладу подвала.
В углу стоял генератор, Кабал тут же занялся им; ему нравилось работать при свечах, но теперь
ему нужно электричество. Он постучал по счётчику, решил, что топлива хватит, и крутанул мотор.
После пары неудачных попыток тот завёлся, и на стене медленно начали загораться лампы.
Он посмотрел по сторонам. Подвал выглядел вполне невинно: несколько полок с пустыми
банками из-под краски, старые инструменты, кипы несвежих газет, пара мышеловок. Кабал провёл