В ту первую ночь я греб очень долго. Моей лодкой мог управлять и один человек, и теперь, в воде, она казалась гораздо меньше, чем на суше. Крутая волна могла без труда перехлестнуть за борт, а ширина была такая, что я мог достать до обоих бортов вытянутыми руками. Не думаю, что Хальвдан собирался переплыть на ней море, он хотел идти вдоль побережья Северного моря и так достичь английских островов.
На рассвете я был уже далеко, и суша превратилась в серую полоску на горизонте. Нога разболелась по-настоящему, опухоль посинела. Пить хотелось ужасно, ведь в спешке я позабыл набрать в дорогу воды. Я и мачту забыл, но хуже всего была жажда. Так что я направился к берегу, хотя все это время меня мучал страх: а вдруг люди, напавшие на торжище, заметят меня? Если наши пути пересекутся в море, они тут же меня поймают.
Северный ветер и прилив подгоняли мою лодку на юг, так что я доплыл до суши только к вечеру. Я нашел мелкую бухточку и причалил к песчаному берегу. Фенрир быстро умчался за деревья, а я похромал за ним, в надежде, что он, как и я, хочет найти воду, и не ошибся. Вскоре я нашел его, он стоял в ручье. Я лег на живот и напился, а надо мной северный ветер шелестел листьями. Казалось, что деревья перешептываются. Порыв ветра налетел на осины, ветки согнулись, будто руки, пытающиеся удержаться друг за друга.
Там мы с Фенриром и заночевали. Мне и в голову не приходило, что прилив может унести нашу лодку. Я лежал на спине у ручья, подо мной мягко пружинил мох. Я до сих пор помню ощущение, что лес присматривается ко мне, что это живое существо, позволившее мне отдохнуть там, у ручья, что осины наблюдают за мной и перешептываются, обсуждая побег мальчика-раба и обретенную им свободу. Закрыв глаза, я слышал отцовский голос. Он повторял названия далеких земель, которые раньше казались такими же чужими и удивительными, как и Асгард или Ванахейм. Я вновь видел, как загрубевший палец отца выводит линии в золе у очага. Северное море… Море, соединяющее королевства северных народов. На востоке живут норвежцы, гёты, обитатели Сканей, свеи и даны. На западе Дании шли песчаные отмели, ровная местность тянулась на несколько дней плавания. К юго-западу на том побережье была земля фризов, а потом – королевство Хрольва Пешехода, вождя, которого прогнал из Норвегии Харальд Прекрасноволосый. Всего лишь узкий пролив отделял эту землю от Англии на севере. А сама Англия делилась на несколько королевств. Отец разделил линиями очертания острова на золе. На юге располагался Уэссекс, Восточная Англия и город Люнденбург, он был построен на широкой реке, и купцы там бывали богаче ярлов. К северу от Уэссекса и Восточной Англии простиралась Мерсия, когда-то ее восточная часть принадлежала данам, но теперь она вновь объединилась под английским владычеством. К северу от Мерсии было еще несколько мелких королевств, одно из них – Нортумбрия, а на самом севере простиралась страна, которую часто называли Альба, но народ, живущий там, звал ее Шотландией, страной скоттов. Однако это еще не всё. На западе был еще один остров. Ирландия принадлежит Норвегии, рассказывал отец, а его отец как-то упомянул, что там живет его сводный брат.
В водах, омывающих Англию, было разбросано несколько островов, принадлежащих норвежским хёвдингам. Южные острова и остров Мэн в море между Ирландией и королевствами скоттов и англов, а к северо-востоку от Шотландии – Оркнейские острова и Хьяльталанд. Отважные мужи на хорошем корабле могли с попутным ветром добраться до Исландии, а к западу от нее была Гренландия, где можно было нажить богатство охотой на моржей.
Когда я проснулся, нога болела еще сильнее и ступить на нее было невозможно. Но я добрался до своей лодки и выплыл в море. Когда день клонился к вечеру, я заметил на берегу усадьбу. К тому моменту я устал грести и понимал, что, если хочу плыть дальше, мне сначала надо раздобыть еды и бочку с водой. Я почти доплыл до каменистого берега, но вдруг испугался. Торжище еще было близко. Меня могли узнать, здешние жители наверняка торговали в Скирингссале. Так что я поплыл дальше.
Еще ночь и день на веслах. На рассвете жажда заставила меня пристать к берегу. В шлеме у меня была вода, но бо́льшую часть вылакал Фенрир. Я не знал точно, где нахожусь: либо у южной границы Вестфольда, либо на северо-восточной границе Гренланда – в любом случае всего в полудне пути от торжища. Но терпеть дальше не было сил. Я то и дело оглядывался в страхе, что разбойники меня заметят. Кроме того, я уже перестал чувствовать ногу. Отек не рос, но и не спадал, а болезненно-синеватое пятно стало расползаться вниз по ноге, и это меня пугало. Я слыхивал о ранах, от которых начиналось воспаление. Бьёрн мне рассказывал об одной старухе, которая жила в усадьбе у нас дома, она была однорукой. Лошадь укусила ее за большой палец, воспаление от раны распространилось, и ей пришлось отрубить всю руку целиком.