Покончив с поучениями, Даниэль направился к Йони – проверить правоту судей. Понурив голову, Акива поплелся за учителем.
Йони подтвердил: именно он сообщил Тевелю и Ювалю о преступлении Шош. Комиссионер дал понять, что, во-первых, он как-то раз стал случайным свидетелем скверны, во-вторых, сердце его не терпит гнусности, и, в-третьих, он просил судей о помощи, ибо им-то уж безусловно поверят в почти невероятный факт.
Акива был озадачен – правда из лживых уст? А Даниэль, довольный сложным делом, покровительственно потрепал племянника по плечу: “Не вешай носа, дружище – всё разъяснится!”
Глава 6
Даниэль придерживался того солидного мнения, что успех расследования пускает корни и расцветает исключительно на почве неторопливых и неотступных размышлений дознавателя. “Думать, думать и еще раз думать – вот мой победительный девиз! – говорил себе Даниэль, – ведь даже краткие слова “да” и “нет” должны произноситься не иначе как после основательного раздумья. Я опираюсь на анализ фактов, на выдвижение нетривиальных и безжалостную проверку слишком очевидных версий, на отделение причин от вероятностей, и, наконец, на неоспоримые умозаключения”.
“Факты доставляются мне не только верными помощниками и надежными свидетелями, но и моими собственными зоркими глазами и чуткими ушами, – рассуждал Даниэль, – версии питаются плодами не знающей устали подозрительности, здравый смысл уберегает от соблазна мнимых причин в пользу разумной вероятности, а, в довершении всего, мне становится легко на сердце от светлой песни ясных мыслей и улик!”
Авишаг тихонько постучала в дверь рабочей комнаты Даниэля. Получив благоприятный ответ, вошла. Поставила на стол поднос с привычным завтраком – два сваренных вкрутую куриных яйца, освобожденных от скорлупы заботливою женскою рукою, ломоть козьего сыра, соленые оливки и большую свежеиспеченную лепешку. В одной кружке белело молоко, другая полнилась водой. Даниэль омыл руки перед трапезой, обтер их о предусмотрительно приготовленное полотенце, перекинутое через плечо Авишаг, рассеянно поблагодарил жену и принялся сосредоточенно жевать.
Даниэль весьма серьезно относился к процедуре принятия пищи. По совету лекаря он тщательно пережевывал кушанье до образования во рту однородной массы, и, не ранее как проглотивши измельченную зубами и смоченную слюною смесь, принимался за новый кусок. Он не имел обыкновения отвлекаться от сего жизненно важного процесса на размышления о делах, какими бы значительными и срочными они ни были. В ту далеко отстоящую от наших дней древнюю эпоху не существовали ни газеты, ни телевидение, ни, Боже сохрани, интернет. Поэтому, следует признать, Даниэлю было легче, чем современному человеку, избегать вредных привычек за обеденным столом, и он не переключал внимание на вещи, не совместимые со здоровым питанием. Каждому из нас не мешало бы приглядеться к себе во время еды!
Покончив с завтраком, Даниэль взялся за труд построения в уме плана дальнейшего расследования. Прилив сил ускорил принятие решения. “Необходимо срочно побеседовать с Шош и, возможно, с Иоакимом и Хилкией, – сказал себе Даниэль, – а вот Акиву, пожалуй, я не стану привлекать к этому этапу дознания, дабы племянник не сказал чего лишнего. Нагружу его не столь деликатной, но не менее важной работой”.
***
Даниэль подъехал на своей двухосной колеснице к дому Иоакима. Сторож приветливо открыл ворота перед другом семьи, и тот вступил на территорию имения. Прежде, чем постучать в двери особняка, Даниэль обошел его кругом и осмотрел знакомый ему сад – не из любопытства, разумеется, и, уж конечно, не от зависти к более состоятельному соседу, а исключительно вследствие привычного профессионального интереса. Мастер – всегда должник своего ремесла.
Внимание Даниэля привлек немалой величины искусственный водоем, вырытый Хилкией в подарок молодым на свадьбу. В прозрачной глубине резвились разноцветные рыбы, на поверхности плавали белые и розовые водяные лилии – несомненный намек на имя прекрасной владелицы сада. Даниэль почувствовал, как на самом дне его души шевельнулась радость за преуспеяние ближнего. “Прекрасное место для купания госпожи!” – подумал Даниэль и попросил слугу доложить о себе.
– Мир тебе, дознаватель, – казенно проговорил встретивший гостя Иоаким, явно обиженный недавней бесчувственностью Даниэля.
– Мир всему народу нашему, – с государственной широтой ответил Даниэль.
– Чем мы обязаны твоему вниманию, я и супруга моя?