***
Даниэль поспешил ретироваться восвояси. Наспех простился с Иоакимом, безответно кивнул в сторону содрогающейся от рыданий спины Шош и покинул дом, где невольно запалил огонь семейной драмы и посеял, Бог знает, какие недобрые семена.
В данный момент настроение супругов явно не сулило Даниэлю получение от них еще каких-либо сообщений. Хотя, в общем-то, добытые сведения показались дознавателю информативными и полезными. Он успел перед самым уходом попросить Иоакима, чтобы прозвучавшие в устах Шошаны слова не выходили до поры до времени из стен этого дома. Разглашение породит ненужные слухи и может повредить дознанию. Иоаким сухо, но с пониманием принял просьбу.
Даниэль вернулся домой проголодавшимся. Пообедал с аппетитом, однако не слишком плотно, ибо перегруженный желудок угнетает функционирование серых клеточек. Разумеется, в те давние времена никакой лекарь, никакой пророк, ни сам Даниэль не подозревали о существовании серого вещества головного мозга. Однако из практического опыта уже тогда было известно, что слишком обильная трапеза навевает дремоту, тормозит работу ума и притупляет остроту мысли. “Нельзя прекращать шевелить мозгами ни на мгновение. Ум обновляется размышлением!” – говорил себе дознаватель.
“Итак, – анализировал полученные сведения Даниэль, сидя в рабочей комнате и приняв любимую трудовую позу, – я столкнулся со встречными обвинениями. Тевель и Юваль уличают Шош в прелюбодеянии, а та, со своей стороны, приписывает судьям непотребное поведение, попытку совращения и лжесвидетельство. Незавидное, однако, у Иоакима положение!”
“Наконец-то я получил достойное моего мастерства дело! – удовлетворенно подумал Даниэль, – есть над чем поломать голову, и это славно! Можно ли доверять этим людям? А, впрочем, какая разница – верить им или нет? Нужны тщательные проверки, улики, свидетельства незаинтересованных лиц”.
“Сдается мне, – рассуждал Даниэль, – возможны четыре исхода: первый – Тевель и Юваль клевещут на Шош, а та провозглашает истину, второй – судьи свидетельствуют подлинно, а женщина оговаривает их, третий – правда на мужских и на женских устах, и, наконец, четвертый – все лгут. Что бы ни выяснилось в результате моего дознания, неизбежно прольется кровь. Названные преступления слишком тяжелы и наказуются побитием камнями, что равносильно смертной казни”.
Даниэлю стало ясно: ему придется вновь встретиться с Тевелем и Ювалем с целью более глубокого проникновения в характер их профессиональных занятий, что, несомненно, поможет проверить искренность старцев. При этом он надеялся узнать из бесед с ними имена новых людей, от которых намеревался получить независимые свидетельства. Кроме того, Даниэлю был известен некий дознавательский прием, позволяющий в некоторых случаях недвусмысленно выявлять ложь. Нелишне послушать кое-кого из слуг в имении Иоакима.
Вновь встречаться с Шош дознавателю не хотелось. Он подумал, что неплохо бы поручить Акиве наблюдение за ней. Даниэль вспомнил, как его племянник и молодая женщина обменялись мимолетными взглядами на вечере у Иоакима. “Равенство возраста есть плодоносная нива, – думал Даниэль, – кто знает, кто знает… Пусть парень попробует себя. Разумеется, не греша против закона!”
Довольный продуктивным днем, Даниэль улегся на обтянутый кожей топчан с намерением немного соснуть, но дремота не приходила. Он догадался, что именно мешало наступлению приятных минут – жажда. Он спустился в подпол, нацедил прохладного лимонного напитка в кружку и принялся, не торопясь, опустошать ее содержимое, запивая сладкие финики.
Осуществив сию процедуру, Даниэль вернулся в рабочую комнату, вновь улегся на топчан, и на этот раз задремал. Вечером ему предстояла встреча с Акивой.
Глава 7
Разговор с недружелюбным Иоакимом и его эмоциональной супругой потребовал значительного душевного напряжения даже для такого бывалого дознавателя, каким являлся Даниэль. Любовь к творчеству есть великое утешение. Пребывая в наивысшем творческом напряжении на всем протяжении беседы и искусно направляя ее в желательное русло, он подталкивал Шош к первейшей важности признанию. Возможно, к облыжному, но, нельзя исключить, что и к честному – расследование покажет. “Значимость лжи не уступает значимости правды, и не только в дознании!” – полагал Даниэль.
Вечером к Даниэлю с рабочим визитом прибыл Акива. Племянник запросто вошел в комнату к дядюшке, учитель и ученик обменялись краткими приветствиями и немедленно приступили к делу. К чему церемонии? Как говорится, всему свое время, и свой срок всякой вещи под небесами.