– Даниэль, на вечере у Иоакима я ничего более не заметил достойного внимания.
– Зато я заметил! По твоим словам, Акива, ты удвоил бдительность с появлением Шош. И это правда! Глаза твои загорелись, речь замедлилась, и каждое движение молодой женщины ты провожал жадным взором. Да и Шош метнула в твою сторону мгновенный взгляд.
– То было всего лишь желание добросовестно выполнять твои наставления, дядя.
– Допустим.
– Сегодня утром, по дороге к тебе, я обратил внимание, что какой-то крестьянин, а с ним некто, по-видимому, благородного звания, едут в направлении леса в повозке, запряженной мулом. Затем тот, который знатный, спустился на землю, что-то сказал вознице и удалился. А простолюдин въехал в лес.
– Интересно. Час был слишком ранний, неурочный для поездок по мужицким или барским делам. Да и что там делать, в лесу? Ты запомнил лица?
– Нет. Люди находились от меня слишком далеко.
– А место на дороге, с которого повозка свернула в лес, заметил?
– Конечно! Там как раз дерево виднелось обгорелое, должно быть, молнией поваленное.
– Это нам может пригодиться в дальнейшем. Вот тебе задание: разыщи возницу или его знакомцев, выясни, кому принадлежит повозка, кто есть благородный господин, поброди по лесу и постарайся найти место, к которому направлялся крестьянин.
– Такое обстоятельство может относиться к нашему случаю, дядюшка?
– Возможно, и нет. Однако мы находимся с тобой в самом начале расследования и поэтому обязаны обращать внимание на любые факты, выходящие за рамки обыденных.
– Сделаю по твоему слову. Понаблюдаю за дорогой. Может, снова увижу тех людей и ту повозку.
– Отлично, Акива, принимайся за работу. А я приступлю к расспросам почтенных участников нашего общего с ними дела.
Глава 4
Разговор с Даниэлем и первое задание наставника возбудили воображение Акивы. Питомец оказался весьма честолюбив. “Если Даниэль лелеет мечту стать пророком, а меня метит себе на смену, – рассуждал Акива, – то мой выбор прост и ясен – отличиться при первом же расследовании. Я докажу себе, Даниэлю и всему нашему окружению, что я талантлив и по праву претендую на место дознавателя в общине! Своим успехом, кстати, я и дядюшке удружу: ведь воспитать достойного ученика – прекрасная рекомендация для будущего пророка!”
Не колеблясь брать на себя ответственность – знак благородства. Поэтому Даниэль намеревался самолично опрашивать подозреваемых, ибо это есть самая сложная и деликатная часть расследования. Он считал преждевременным делиться с дебютантом Акивой всеми подробностями созревающих в голове планов, а также обнаруживать перед учеником тонкие извивы собственных мыслей.
“Буду жадно впитывать опыт ветерана, но при этом непременно изобрету что-либо свое, – решил для себя Акива, – чем я хуже учителя? Удивлю его новинкой! Если и возникнет зависть в сердце дядюшки, он упрячет ее вовнутрь, набросит покров, никому не откроет, ибо я нужен ему!” Таким образом, молодой Акива, подобно учителю, тоже выстроил себе нишу личной суверенности.
***
Проходя мимо домов ближайшей деревни, Акива разглядел через щели в ограде одного из дворов знакомую повозку. Рядом стоял распряженный мул и жевал свою порцию. Потом показался тот самый возница, который, солидно восседая на облучке, не далее как несколько часов назад вернулся из леса. Крестьянин хлопотал по своим делам и не обратил внимания на наблюдателя за частоколом.
Поначалу Акива хотел постучать в ворота, познакомиться с хозяином и, как бы невзначай, задать простолюдину важные вопросы. Однако благоразумие удержало новичка от воплощения сего незрелого порыва. “Я неопытен в расспросах, – подумал Акива, – уроню неосторожное слово и возбужу подозрения – так все дело можно испортить. Лучше пригляжу пока за дорогой. Возницу я уже отыскал – это мой первый актив!”
Найдя укромное место, Акива превратил его в наблюдательный пункт и на следующее утро стал зорко следить за местом, на котором накануне узрел запряженную мулом повозку, крестьянина и благородного господина. Картина почти повторилась. Только на сей раз барин не удалился, а стал дожидаться, пока повозка отъедет достаточно далеко, а затем направил стопы свои в лес.
Акива решительно последовал за подопечным. Человек шел осторожно, часто озирался, но преследователя своего не замечал, ибо тот был не менее бдителен и держался на значительном расстоянии, лишь бы не потерять из виду фигуру впереди.