Йошико подошла к первому ряду шкафов, присмотрелась поближе к одному из модулей, задумчиво потерла подбородок. Сколько модулей-транспьютеров нужно удалить, чтобы #deff потерял способность мыслить? Наверняка больше половины. Но даже в том случае, если корабль позволит ей это сделать, все равно понадобится несколько тазур, чтобы извлечь из шкафов пятьсот двенадцать, если не больше, тяжелых модулей. Нет, нужно искать другие варианты. Она обошла один из шкафов вокруг и заметила проводник световых волн толщиной в руку человека, уходивший в пол. Похожее подсоединение было и у соседнего шкафа, и у всех остальных тоже. Конечно, эти проводники световых волн соединяли шкафы друг с другом, но где-то должен был быть центр, где все другие системы огромного корабля подсоединялись к этой ячейке искусственного интеллекта.
— Я тебя достану, — бормотала Йошико, которая поняла, что она, так сказать, может лишить воли и способности думать весь корабль только целиком, а не отключая какие-то отдельные зоны.
В напряженном поиске прошла целая квазура, когда ее прервали позывные инфобраслета.
— Йош, куда ты подевалась? — спросил Зер Альман. — Приходи к нам и полюбуйся вместе с нами прохождением ворот. Мне нужна поддержка.
Сдавленным голосом она спросила, сколько времени осталось до этого события.
— Две с половиной квазуры, — ответил он.
Йошико отрицательно затрясла головой.
— Не первый и не последний раз. Я занята, — резко ответила она и выключила браслет.
Вытащила из кармана брюк стеклянную трубочку и чертыхнулась: таблеток больше не было. А ей бы сейчас очень пригодилась таблетка «Р».
Прошло еще две квазуры, но она так и не нашла распределителя или концентратора, где сходились бы все нити, объединяющие системы корабля. Со временем у нее иссякли идеи, где можно было бы еще искать. Она начала подозревать, что предполагаемое сердце ячейки искусственного интеллекта находится вовсе не в этом отделении. Но тогда где же? Йошико стремительно вышла из помещения и помчалась по проходам, пока не добралась до второго машинного отделения.
Это помещение не имело ничего общего с компьютерами, транспьютерами и обработкой данных. Это была технологическая установка. В ярости Йошико пнула один из больших универсальных ассемблеров, в которых специальные наномашины создавали запасные детали из экзотических легких материалов.
Снова запищал инфобраслет. Йошико сорвала его с руки и швырнула в сторону.
— Оставь меня в покое, Зер! — заорала она.
И когда ее голос еще отражался эхом от высоких стен стерильно чистого помещения, с ней случилось что-то странное. У нее закружилась голова, она чуть не упала, ей было очень плохо. Все, что она видела, начало кружиться, изгибаться, сливаться. Колени Йошико подогнулись, и она опустилась на пол.
— Нет! — пыталась она сопротивляться, снова и снова повторяя одно и то же слово.
Женщина очень хорошо понимала, что с ней происходит! Свесив голову на грудь, она переждала, пока прекратились оптические искажения. Остались только периодически накатывающая тошнота и сверлящая череп головная боль.
Обычно одушевленные существа физиологически не воспринимали прохождение ворот. Только в определенных ситуациях — например, если человек в этот момент был одет в космический костюм или при экстремальных прыжках на дальние расстояния — влияние перехода ощущалось на кровообращении или появлялся метаболизм. В данном случае это был именно такой прыжок. Не поднимаясь с коленей, Йошико проползла к месту, где лежал ее инфобраслет. Она подняла его и снова надела. Потом с трудом встала на ноги. На подгибающихся ногах, бессильно опустив плечи, она медленно пошла к центральному пункту.
Ее встретил оживленный гул голосов — и абсолютно пустое видеополе. На нем не было даже отдаленных туманностей и галактик, которые прежде находились на экране телескопа. Только гравидар показывал слабое эхо сингулярности стартовых ворот, постепенно исчезающее позади корабля с ЦП. Йошико остановилась у двери, и бурная дискуссия мгновенно оборвалась.
— Йош! — Зер Альман стоял, прислонившись к стене, на приличном расстоянии от Тебатиманскатта.
Зер оттолкнулся от стены и пошел к ней. Она еще никогда не видела на его лице такого выражения: это не были ни отчаяние, ни страх, ни тревога. Это было что-то, лежащее за пределами всех этих ощущений.
— Как далеко мы попали? — спокойно спросила она его.
В глубине души Йошико знала, что его отчаяние не идет ни в какое сравнение с ее собственным. Если бы не постоянная тревога за Ильяну, она бы даже не пыталась манипулировать ячейкой искусственного интеллекта.
— Винтерс еще пытается это уточнить. В любом случае ясно, что мы… — он судорожно сглотнул комок в горле, — что мы находимся за пределами нашей галактики.
— Я думаю, что мы находимся на пути к галактическому скоплению Девы, — пояснил Мартен Винтерс. — Если вы, люди нового времени, вообще о нем слышали. Вы ведь так многого не знаете! О массе вещей даже не слышали!
— Винтерс, если вы и дальше будете продолжать в таком духе, я переломаю ваши дряхлые кости! — рявкнула на ученого Йошико.
Мартен Винтерс хрипло рассмеялся:
— Если направить магнитооптику назад, то вот здесь можно это увидеть. — Он ввел на клавиатуре какие-то ряды цифр, и вдруг яркий свет залил помещение. — Это наша галактика с расстояния миллион световых лет.
Очарованная невероятной красотой светящейся космической туманной спирали, Йошико не могла произнести ни слова. Прошло немало сезур, пока она снова смогла говорить.
— Это… мы пришли оттуда?
Мартен Винтерс медленно кивнул. Теперь он знал, что и Йошико Нехла — чувствительное существо, у которого есть душа. Ни одно человеческое существо не могло устоять перед величием этого зрелища.
— Да, мы пришли оттуда. Вы, я, даже наш паранидский друг. Только одно не относится к тому миру. — Старик посмотрел на всех по очереди, будто ожидал, что кто-нибудь придет к такому же выводу. Но все молчали, и он продолжал: — Строители ворот, или Древний Народ, как вы их называете. Они не из этой галактики. Об этом догадывались уже давно, но никто не мог это доказать. Жаль, что мы никому и никогда не сможем об этом рассказать.
— Хорошо, #deff, открой нам свою цель, — обратился Мартен Винтерс к кораблю.
За прошедшие тазуры он уже не раз задавал этот вопрос машине.
Но #deff молчал и на этот раз.
Глава 27
Огненно-холодные близнецы
Усилила беду безмерная печаль.
Вера Хатиква, Фиджи
562 год по теладинскому летоисчислению
Хеву и Фиджи не случайно прозвали огненно-холодными близнецами. Если на Хеве климат радовал приятной прохладой, то на Фиджи царило такое же постоянное приятное тепло. Но Фиджи не являлась субтропическим раем, таким как Эбелон или Платиновый Шар. На ней не было ни океана, ни пальм, ни чаиц-араоидов. И все же небо было удивительно голубым, а желтое солнце, посылающее на планету сияющие лучи, находилось в зените, как на картине, созданной детской рукой. Фиджи была относительно молодой планетой. Всего несколько десятков деказур назад на ней установили атмосферные преобразователи для создания пригодного для дыхания воздуха. До сих пор на планете, все еще не имеющей развитой инфраструктуры, проживало не больше двадцати миллионов существ.
Когда Ильяна вышла из терминала прибытия А космического аэродрома Фиджи, в лицо ей ударил теплый ветерок. Она оказалась на каком-то поле. Кроме терминала, здесь не было ни одного здания. До самого горизонта тянулись нетронутые луга, кое-где встречались кустарники и невысокие деревья. Ильяна тут же горячо полюбила эту планету. Она жалела о том, что меньше чем через три стазуры ей придется возвращаться в аэропорт, если она хочет вовремя прибыть на Хеву. Но девочка не очень расстроилась. Ведь две с половиной стазуры в некоторых мирах были равны почти целому дню! Вполне достаточно времени.