Выстрелив, не вынимая руку из кармана, Нина проделала весьма заметную дыру в своем новеньком модном пальто, сшитом из зеленого генеральского сукна, но попала в среднего из троицы своих противников. Слабенький хлопок, после которого один из нападавших вдруг повалился лицом вперед, лишь на мгновение привел бандитов в замешательство, но этого мгновения хватило, чтобы Ромка успел выхватить свой пистолет и дуплетом уложить оставшихся двоих.
«Если бы Янка узнала — причитала бы без остановки, — думала Нина, разглядывая прожженную выстрелом дыру в пальто. — А как же! Ведь вещь испорчена! Вещь… А если бы кто-нибудь из них выстрелил раньше?!»
Пока Роман сноровисто обыскивал убитых (затем коротко приказав Лешеку: «Забирай автоматы!»), девочка все так же стояла и рассматривала дырку в новеньком сукне, будучи не в силах тронуться с места на разом ослабевших ногах…
— Что, пришла в себя? — окликнул ее Роман. Нина вскинула голову, на секунду закусила губы и сделала неуверенный шаг вперед, затем еще один.
— Все в порядке, — поспешила она успокоить товарищей.
3. «Помнишь ли ту ночь в Закопане?..»
Незадолго до начала Рождественских каникул Нина снова перебралась к отцу в Краков. Последний выходной перед Рождеством прошел в компании боевых товарищей отца и тех офицеров, с кем он познакомился уже по службе в Польше. За карточным столом собрались: генерал бригады Ян Роткевич — начальник штаба Краковского округа, полковник Станислав Купша — командир 2-й дивизии пехоты, генерал бригады Юзеф Полтуржицкий — начальник мобилизационного отдела Генерального Штаба, генерал Евгений Цуканов — начальник тыла Войска Польского, генерал бригады Войцех Бевзюк — командующий VII (Люблинским) военным округом. Ни Рокоссовский, который тогда командовал Северной группой войск Советской Армии, ни Болеслав Кеневич приехать не смогли — дела не отпустили. Станислав Поплавский, командующий IV (Силезским) военным округом, и генерал дивизии Владислав Корчиц, начальник Генерального Штаба, отсутствовали по другой причине — у Речницкого с ними были не самые теплые отношения, хотя и неприязни они друг к другу не питали.
Расписывали пулечку, выпивали, закусывали, и все это сопровождалось трепом, какой обычно идет в хорошо подогретой офицерской компании.
— А чего же Таисий Ларионович не приехал? — поинтересовался между делом полковник Купша, записывая кому висты, а кому — в гору. — Вроде ты, Якуб, всегда его приглашал.
— Я Остапа и сейчас зазывал, и он, вроде, не отказывался… — пожал плечами Речницкий.
— Так над ним сразу два прямых начальника, — хохотнул Полтуржицкий, — на службе его Корчиц гоняет, а дома — жена. И еще неизвестно, кто из них его нынче так прижал, что он приехать не смог.
— Я бы на Таську поставил, — серьезно произнес Евгений Цуканов. — Она для Остапа поглавнее Корчица будет. У меня такое впечатление, что он и на службе ни шагу без ее пригляда ступить не может.
— Ага, — кивнул Бевзюк, — недаром же его Таисием Ларионовичем прозвали. Вот достанется же мужику такая баба! Вроде боевой генерал, а она его в бараний рог, под каблук — и все.
— Ну, а что ж, — опять захихикал Полтуржицкий, — самой Таисии Ларионовне-то, пожалуй, по ее командирским навыкам и по уму, считай, сразу полковника давать можно, если не генерала. Раз уж она сама генералами командует!
Генералы и один полковник поддержали это заявление одобрительным смехом. Не смеялась только Нина. Ей доводилось бывать в Варшаве в гостях у Остапа Стеца и его жены Таисии Ларионовны, так что мнение о них она составила свое. Да, конечно, женщина она была властная, чего там говорить, и вполне можно поверить, что она и в служебные дела мужа лезла. Но вот смеяться над Остапом она бы не стала. Видно же было, что любил он жену, любил без памяти, а вовсе не прогибался перед ней по слабости характера.
Расписав пульку, сделали перерыв. Генерал Бевзюк подошел к Речницкому и вполголоса сообщил:
— Только вчера узнал — меня с округа переводят. Уже в январе. Причем с понижением — начальником артиллерии округа к Поплавскому.
— С чего бы это? — удивился Якуб.
— Ко мне обращался Главный инспектор артиллерии, говорил: Поплавскому нужен опытный артиллерист.
— Опытный артиллерист всем нужен! — резко бросил Речницкий. — Ох, темнит что-то Чарнявский. А Корчиц что говорит?
— Корчиц, Корчиц… Наш Владик поет всегда одну и ту же песню: решение принято, его надо исполнять, а не рассусоливать. Нам, дескать, виднее, где вас использовать надлежащим образом! — Бевзюк помолчал немного, успокаиваясь, а потом снова заговорил, обращаясь к Речницкому: — Слышь, Якуб, я к чему это. Ты не думай, что я поплакаться решил. Просто слышал в Генштабе, что тебя на мое место прочат. Так что готовься к переезду в Люблин…