Обречённо грустно она посмотрела на проход в храм и использовала свою последнюю надежду она громко крикнула вихрю, что кружил рядом:
- Приведи мне Иузу! - вот это и был ее план, практически безнадёжный, основанный лишь на догадке разумности стихии и ее мощи, но это был ее единственный план. Ветерок дрогнул и исчез. Аида парила над землей, отсчитывая секунды до конца заклинания. Наконец земля задрожала, он несся к ней, в своей иссяня-черной броне, рассекая кипящий воздух. Явившись из леса, он со всей своей адской скоростью и бешеным рыком кинулся к ней в ноги видя, как дева начала падать. Оказавшись на его мягком загривке, Аида блаженно выдохнула.
Зверь пристально смотрел на храм. Наконец Аида грустно вздохнув, спрыгнула и подошла к лавовому ручейку, поднесла к нему свою тонкую ручку, и та мгновенно зашипела, задымилась, превращаясь в пламя. Громко рыкнув Иуза мягко толкнул девушку лапой, заставляя прекратить. Аида подняла обгоревшую местами до кости руку, позволяя зверю ее рассмотреть. Очень осторожно Иуза присмотрелся и переведя взгляд на девушку оглушил ее своим гулким:
- Больно? - голос в голове заставил Аиду сначала зажмуриться, а потом радостно улыбнуться. Как давно она не слышала этот грозный глас зверя.
- Я уже сотню раз так сделала. Почти привыкла- мягко ответила она. Тот недовольно фыркнул и снова прорычал:
- Исцели
Аида торопливо зашептала, и ее рука налилась золотым сиянием. Когда зверь убедился в том, что она снова цела он медленно шагнул к храму и осторожно принюхиваясь закрыл глаза, он слушал. Однако тишина, царящая вокруг его не насторожила.
- Только избранная душа войдёт, - услышала она громогласное утверждение в своей голове, - меня не пустят. Никого, кроме тебя, дух защитник не пустит.
- Дух защитник? - Аида завертела головой, будь тут дух она увидела бы.
- Этот- рявкнул зверь, ткнув мордой в лавовый ручей.
- Огонь? - Аида нахмурила брови, и под глазами залегли черные тени тоски.
Зверь фыркнул и шагнул назад. Тут и девушка насторожилась, если даже слуга уступил, то ей и вовсе стоит поберечься. Однако ветерок думал иначе, и мягко подталкивал Аиду к развалинам храма. Та шикнула на него и посмотрела на лавовые реки, что сплетались в озера и разбредались вновь по залам и коридорам разрушенного храма.
-Сам войти не хочешь, а меня толкаешь! - ветерок заунывное всхлипнул, но не прекратил.
- Ладно! - рявкнула на него Аида - пойду я. Дай только придумать как!
Несколько минут они все просто стояли, смотря на развалины, наконец зверь резко развернулся и предстал перед Аидой во всей своей бронированной красе. Черный береллиз с переливами прекрасной синевы замерцал посреди окровавленной огнем белой пустыни. Иуза поднял голову, не спуская глаз с маленькой настороженной девушки, стоящей внизу и громко зарычал. От его рыка песок под ногами понесло в стороны, а ветерок, неистово взвизгнув, спрятался в небесной выси. Иуза прогромыхал, заставив Аиду рухнуть на колени, крича от боли, что нарастала в ее голове.
- Бессмертная дева! Я приношу тебе неведомый никому доселе дар-частицу своей брони. Пусть стопы твои отныне не знают ни боли, ни усталости, ибо с ними часть моей силы, а значит часть меня. Прими же!
Раздался душераздирающий вопль. Девушку изогнуло ровной дугой, ноги оторвались от земли и медленно обрастали черной сияющей броней. Миллиметр за миллиметром ее светлая нежная кожа покрывалась черным бераллизом, мерцающим звездным небом. Броня ползла, все выше, застилая ногу до самого колена, словно бераллизовый сапог, приросший как вторая кожа. А Аида кричала, вопила от боли, словно с нее живьём сдирали мясо, словно рвали жилы, но не давали впасть в беспамятство. Дар, который она все больше ненавидела и тут сыграл с ней злую шутку, не позволяя потерять сознание и исцеляя ее рассудок раз за разом. Наконец боль стала угасать. Затихая, подобно пожару под ливнем, она пульсацией отдавалась во всем девичьем теле. Аиду резко разогнуло, и девушка больно ударилась о землю, расшибив нос в кровь. Аида рыдала, рыдала навзрыд. Ничего, немного осталось. Нужно потерпеть. Ради всех, ради всех тех, кто погиб из-за нее. Давай себе немного времени она встала на четвереньки, ноги стали неимоверно тяжелыми и казалось, что поднять она их не сможет.