В результате скандала, закончившегося с прибытием полиции, тысячи берлинцев, которые и слыхом не слыхали о партии Гитлера и ее целях, теперь узнали о ее существовании. На следующее утро об инциденте и о нацистах кричали крупные заголовки во всех берлинских газетах, и хотя все отзывы были недружественными — дело было сделано! За несколько последующих дней 2600 человек подали заявления о приеме в нацистскую партию, а еще 500 человек изъявили желание вступить в штурмовые отряды.
У Геббельса имелись свои методы обращения к массам. Язык, которым он пользовался, был четким, недвусмысленным, агрессивным и полным эмоционального накала, привлекавшего внимание публики. Он постоянно подчеркивал, что его партия вовсе не является копией традиционных консервативных и расистских организаций, сменивших оформление; нет, это современное явление, организация, использующая совершенно новый цодход. Действительно, ни одна из правых партий не применяла до этого такие глубоко рассчитанные методы для завоевания доверия масс. В методах Геббельса было немало от техники шоумена или конферансье из американского цирка, и в то же время он умел разозлить и спровоцировать своих врагов-марксистов (объединяя под этим удобным ярлыком и правящую партию социал-демократов, и коммунистов, находившихся в оппозиции к правительству), чтобы выставить их в глупом виде, а потом воспользоваться их замешательством.
«Побольше шума — вот самый эффективный метод действий, рекомендуемый оппозиции!» — провозглашал гауляйтер. Да, он умел «пошуметь» — чтобы привлечь и поразить широкую публику, подбодрить своих последователей и припугнуть оппонентов.
Интересно, что его методы годились не только для пропаганды, но и для применения в индустрии развлечений. Он умел ловко приспособить их к образу мыслей и восприятию «человека с улицы». Постепенно он разобрался в характере берлинцев; ему нравилась их подвижность и готовность к пониманию разных точек зрения. Он считал их скорее рассудочными, чем чувствительными; склонными к серьезности, а не к юмору. Берлинец всегда занят и всегда полон жизни, любит и поработать, и развлечься. Геббельсу нельзя было отказать в уме и сообразительности, в умении кратко и точно характеризовать других, и он быстро освоился со столичной жизнью, поражавшей и волновавшей его. Он умел зажечь толпу своим фанатизмом и злостью, а после митинга с удовлетворением признавался себе, что именно здесь, в Берлине, уместен «самый ярый фанатизм, особенно в политических делах».
Геббельсу были свойственны политическая предприимчивость и целеустремленность, делавшие его непревзойденным мастером политической провокации. Он умел, например, составить плакат, возвещающий о выходе партийной газеты «Дер ангрифф» («Атака»), придав ему необыкновенно загадочный, агрессивно-таинственный смысл; и он же придумал, как сорвать премьеру знаменитого антивоенного фильма «На Западном фронте — без перемен» (по роману Э. М. Ремарка): его люди выпустили в зрительном зале белых мышей и ужей, и элегантная публика, собравшаяся на премьеру, была напугана и потрясена. Особенно же удавались ему лозунги вроде тех, которые несли на транспарантах пятьдесят штурмовиков, совершавших марш от Берлина (где нацистская партия была уже запрещена) до Нюрнберга, на съезд партии, проходивший в августе 1927 года. Один из них гласил: «Марш Берлин — Нюрнберг: мы запрещены, но не убиты!»
Этого человека, безусловно, следует признать пионером в деле применения средств массовой информации в политических целях. Его изобретательность и мастерство особенно проявились во время ответственных предвыборных кампаний в период с 1930 по 1933 год. Самой напряженной и трудной оказалась подготовка к выборам в парламент Пруссии, состоявшимся в апреле 1932 года. Геббельс тогда бросил вызов канцлеру Брюнингу, предложив ему выступить в совместных политических дебатах перед публикой, но Брюнинг, хорошо знакомый с трюками и уловками нацистов, отказался. Тогда Геббельс взял запись речи Брюнинга, произнесенной им незадолго перед этим в Кенигсберге, и воспользовался ею во время своего выступления на массовом митинге нацистов в Берлине. Геббельс несколько раз включал запись, а потом комментировал и опровергал высказывания своего оппонента, который, конечно, никак не мог себя защитить. «Публика пришла в неистовый восторг, — записал Геббельс в дневнике, — это был грандиозный успех!» Несколько слушателей, вдохновленных речью Геббельса, тут же пожертвовали 100 тысяч марок на проведение предвыборной кампании нацистской партии. К несчастью, Геббельсу не удалось разузнать, кто же были эти щедрые жертвователи.