Фру Боркман (глядя на нее в упор). Если так, то я, пожалуй, скоро сравняюсь с тобою богатством, Элла! (Поворачивается и уходит в дом.)
Элла Рентхейм (стоит с минуту, грустно глядя на Боркмана, затем осторожно кладет руку ему на плечо). - Йун, пойдем и мы с тобою в дом.
Боркман (как бы очнувшись). Я?
Элла Рентхейм. Да. Тебе вреден этот резкий зимний воздух. Я вижу, Йун. Пойдем со мною домой, под кров. В тепло.
Боркман (гневно). Не опять ли наверх, в залу?
Элла Рентхейм. Лучше в гостиную, к ней.
Боркман (еще более раздражаясь). Никогда в жизни ноги моей не будет больше под этой кровлей!
Элла Рентхейм. Так куда же ты пойдешь? В такую пору, ночью, Йун?
Боркман (надевая шляпу). Прежде всего хочу пойти взглянуть на свои погребенные сокровища.
Элла Рентхейм (робко глядя на него). Йун, я не понимаю тебя.
Боркман (с хриплым смехом). Не бойся, Элла! Я говорю не о спрятанных награбленных богатствах! (Вдруг останавливается и указывает вперед.) Смотри! Кто это?
Из-за угла выходит, сильно прихрамывая на левую ногу и с трудом пробираясь по снегу, Вильхельм Фулдал в старомодной, запорошенной снегом шинели, в
мягкой шляпе с отогнутыми полями и с большим зонтиком в руке.
Вильхельм! Зачем ты ко мне... опять?
Фулдал (взглянув наверх). Господи помилуй!.. Ты тут, на крыльце, Йун Габриэль? (Кланяясь.) и фру Боркман тоже, как вижу!
Боркман (отрывисто). Это не фру Боркман.
Фулдал. Ах, виноват. Я как раз потерял сейчас в снегу свои очки. Но ты-то как... как... Ты никогда ведь не выходишь из комнаты?..
Боркман (пренебрежительно и весело). Пора, видишь ли, и мне опять привыкнуть к жизни на вольном воздухе! Почти три года в предварительном заключении, пять лет в одиночном и восемь - в зале наверху...
Элла Рентхейм (озабоченно). Боркман, прошу тебя!..
Фулдал. Ох, да, да...
Боркман. Но что же тебе нужно от меня, спрашиваю?
Фулдал (все стоя внизу у крыльца). Я шел к тебе, Йун Габриэль. Меня так вот и потянуло к тебе... в залу. Господи! В ту залу!
Боркман. Так ты опять шел ко мне?.. Я ведь прогнал тебя!
Фулдал. Ну, велика беда!
Боркман. Что у тебя с ногой? Ты хромаешь?
Фулдал. Да, какой-то возок...
Боркман. Ого!
Фулдал. ...Запряженный парой. Лошади неслись, как ветер, с холма. Я не успел посторониться, и вот...
Элла Рентхейм. И они переехали вас?
Фулдал. Прямо наехали на меня, фру... или фрекен. Прямо на меня, и я покатился по снегу, потерял очки, сломал зонтик и (потирая, ногу) вот слегка зашиб ногу.
Боркман (с усмешкой в голосе). Знаешь ли ты, кто сидел в возке, Вильхельм?
Фулдал. Нет, откуда мне знать? Возок крытый, да еще занавески спущены. И кучер даже не придержал лошадей, когда я покатился. Ну, да это все равно, потому что... (С внезапным порывом.) Я так рад, бесконечно рад!
Боркман. Рад?
Фулдал. Да как же иначе сказать? Самое подходящее, по-моему, сказать рад. Случилось нечто просто удивительное! Вот я и не мог не... Я должен был поделиться своей радостью с тобой, Йун Габриэль.
Боркман (сурово). Ну, делись, что ли!
Элла Рентхейм. Да пригласи же сначала своего друга войти в дом, Боркман!
Боркман (жестко). Я не войду в этот дом, сказал я.
Элла Рентхейм. Да ты же слышишь, что его переехали!
Боркман. О, всех нас переезжают... хоть раз в жизни. Надо только опять встать на ноги. Как ни в чем не бывало.
Фулдал. Вот глубокая мысль, Йун Габриэль. Да ничего, я и тут отлично могу рассказать все, вкратце.
Боркман (мягче). Ну, ну, рассказывай, Вильхельм.
Фулдал. Ты только послушай! Представь себе... прихожу это я от тебя сегодня вечером домой и вижу - письмо. Отгадай, от кого.
Боркман. Должно быть, от твоей дочки, от Фриды?
Фулдал. Именно! Как это ты угадал сразу? Да такое длинное... довольно длинное письмо от Фриды. Его принес слуга. И как бы ты думал, что она пишет?
Боркман. Уж не прощается ли с родителями?
Фулдал. Именно! Удивительно, какой ты мастер отгадывать, Йун Габриэль. Да, она пишет, что фру Вильтон очень добра к ней и вот берет ее с собой за границу. Чтобы Фрида училась там посерьезнее музыке, говорится в письме. И еще фру Вильтон позаботилась найти хорошего учителя, который поедет с ними и будет заниматься с Фридой науками. Она ведь, к сожалению, поотстала по некоторым предметам, понимаешь?
Боркман (подавляя клокочущий в нем смех). Тик, так. Отлично, отлично понимаю все, Вильхельм.
Фулдал (с тем же увлечением). И подумай, она узнала о поездке только сегодня вечером. Там, в гостях, где она была, - ты знаешь. Гм! И все-таки нашла время написать. Да еще такое теплое, хорошее, сердечное письмо... уверяю тебя! Ни следа больше презрения к отцу. И это тоже такая деликатность, что она пожелала проститься с нами письменно... перед отъездом. (Смеясь.) Только не тут-то было!
Боркман (вопросительно глядя на него). Как так?
Фулдал. Она пишет, что едут они завтра рано утром. Рано-рано.
Боркман. Те-те, завтра? Она так пишет?
Фулдал (посмеиваясь и потирая руки). Да. Но я хитер, видишь ли. Я сейчас же прямехонько к фру Вильтон...
Боркман. Сейчас, вечером?
Фулдал. Ну, так что ж? Не так еще поздно. И если у них уже заперто, я позвоню. Без церемоний. Во что бы то ни стало хочу повидаться с Фридой, прежде чем она уедет. Спокойной ночи, спокойной ночи! (Хочет идти.)
Боркман. Послушай, бедняга Вильхельм, избавь себя от труда, не ходи...
Фулдал. Ты насчет ноги?
Боркман. Да. И к тому же ты все равно не попадешь к фру Вильтон.
Фулдал. Непременно. Буду звонить и трезвонить до тех пор, пока мне не отопрут. Я хочу видеть Фриду и увижу ее.
Элла Рентхейм. Ваша дочь уже уехала, господин Фулдал.
Фулдал (как пораженный громом). Фрида уже уехала? Вы это наверное знаете? От кого же?
Боркман. От ее будущего учителя.
Фулдал. Да?.. Кто же он?
Боркман. Некий студент Эрхарт Бвркман.
Фулдал (просияв от радости). Твой сын, Йун Габриэль! И он поедет с ними?
Боркман. Да-а. Он-то и будет помогать фру Вильтон просвещать твою дочку Фриду.