Должно быть, юный Том Риддл был сильно огорчен невозможностью лично проводить ритуалы крови. Барти попытался придумать ответ, который был бы наиболее уместен, но ни одна из заученных еще в детстве церемонно-правильных фраз не казалась сейчас подходящей. Все они звучали одинаково фальшиво.
— У нас больше общего, чем тебе может казаться сейчас, — неожиданно вкрадчиво сказал Риддл. — И, поверь мне, я ценю твое нежелание мне лгать. О чем ты хочешь спросить?
Не о родословной, это точно. Может, как-нибудь в другой раз.
Барти помедлил, прежде чем заговорить снова.
— Почему вы явились на тот вызов? — негромко спросил он.
Темный лорд посмотрел на него.
— Август никогда не зовет меня по пустякам. Конечно, с исключениями вроде того случая, когда он вызвал меня в какой-то паб посреди уэльской глуши, но там и в самом деле было отличное пиво. Откровенно говоря, я так и не понял, он пытался донести до меня что-то важное или ему просто было не с кем выпить… с Невыразимцами трудно сказать наверняка.
Ироничная полуулыбка незаметно стерлась с его лица.
— Я не мог позволить Ордену забрать Августа и тебя. Я бы пришел, даже если бы там был только Август или только ты; вы слишком ценны, чтобы потерять вас так глупо. К тому же, я еще и проверил ритуал инферналов на практике. Давно собирался.
— А если бы у вас не оказалось инферналов под рукой?
Том Риддл пожал плечами.
— Я бы придумал что-нибудь еще.
Барти отвел глаза. У него оставался еще один вопрос, но ответом на него вполне могло послужить Непростительное заклятие; Темный лорд никогда не позволил бы никому предположить подобное и остаться безнаказанным…
— Конечно, есть еще одна причина, по которой я пришел на тот вызов, — негромко добавил Риддл. — Нельзя доверять никому полностью, но точно так же нельзя не доверять никому вовсе. Метка на твоей руке — контракт, который связывает не только твою душу. Он связывает две. Даже если это не налагает формальных ограничений, это должно что-то значить, верно?
Барти заставил себя встретить его взгляд — по-прежнему безупречно спокойный. Конечно, Том Риддл знал; не мог не знать, не мог не помнить…
На мгновение ему снова почудился бесстрастный, опаляющий жар.
— Адское пламя действительно могло убить вас?
— Не знаю, — после недолгой паузы сказал Риддл. — Предпочел бы не проверять. Оно бы уничтожило мое тело, это точно, но окончательная смерть — это совершенно другой вопрос.
Он задумчиво обвел взглядом рабочий стол, где по-прежнему ровно сияла небольшая полусфера неуязвимого барьера. Барти так ни разу и не выдалась подходящая возможность спросить о том, что могло потребовать столь серьезной защиты.
— Думаю, тебе покажется это любопытным, — Риддл, незаметно усмехнувшись, кратким жестом развеял барьер. Под ним оказалась маленькая таблетка металла и медальон.
Золотой медальон с буквой «С», выложенной зелеными драгоценными камнями.
Барти выбросил из головы авроров, Августа, Адское пламя и прочую чепуху, и сделал всё возможное, чтобы не вцепиться в кресло от восторга и ужаса.
Теперь он понимал, для чего был нужен подобный барьер. От этих предметов веяло разрушительной, отравленной смертью силой; он не мог разобрать ее источника или природы, но что-то внутри него, надломленный Авадой остаток его магической сущности, кричал об опасности.
Риддл внимательно наблюдал за его реакцией. Барти не сумел заставить себя отвести взгляда от лежащих на столе вещей, чтобы посмотреть ему в лицо; казалось, если он отвернется хоть на мгновение, невидимая ядовитая тварь вцепится ему в глотку.
— Медальон вполне безопасен, — сказал Риддл. — Вещь справа — магловская, радиоактивный металл; не волнуйся, волшебникам небольшая доза радиации не нанесет вреда, хотя, конечно, постоянно держать его неэкранированным я бы не рекомендовал. Мне было любопытно узнать, повлияет ли радиация на этот конкретный артефакт. Ты не представляешь, как трудно было достать эту штуку…
— Понимаю. Можно пойти на многое, чтобы стать владельцем медальона Слизерина, — завороженно отозвался Барти. Он ощущал странное притяжение древнего артефакта, наполненного Темной магией до краев; медальон звал его, просил коснуться его, хотя бы на мгновение, хотя бы самыми кончиками пальцев — только попробовать на вкус сокрытую в нем силу и тайну…
Риддл посмотрел на него с той самой безнадежностью, с которой выросшие среди маглов люди смотрят на чистокровных волшебников, впервые столкнувшихся с магловскими реалиями.
— Барти, медальон Слизерина был сущей чепухой, он обошелся мне всего лишь в одно убийство. Я говорю о плутонии. Почти сорок лет прошло с окончания войны, а он все еще не продается в аптеках.
Он задумался о чем-то на мгновение.
— Возьми медальон. Будет интересно взглянуть, как он отреагирует на тебя.
Барти посмотрел на него в ответ.
Как чистокровному волшебнику, эта идея казалась ему чрезвычайно идиотской.
— Извините, — как можно вежливей сказал он, — мне кажется, эти вещи хотят меня убить. Мне в самом деле обязательно брать его в руки?
— Это совершенно безопасно, — убедительно заверил его Риддл. — Он не радиоактивен, если ты об этом. По поводу всего прочего… в самом деле, Барти, чем я заслужил твое недоверие?
Медальон мягко блеснул темной зеленью драгоценных камней, когда Барти взглянул на него снова. Магия, обволакивающе-темная, манящая, как озерная глубина, позвала его: ну же.
Ты веришь мне?
В мире, где нельзя верить даже Невыразимцам, ты поверишь мне?
Барти не сумел солгать.
Цепочка на ощупь была теплой; золото совсем не потускнело от времени — подобные вещи не замечали течения лет. Перехватив цепочку левой рукой — медальон нетерпеливо качнулся — Барти провел палочкой над по-змеиному изогнувшейся «С», чутко вслушиваясь в эманации древней силы; краем глаза он заметил вновь засиявшую над металлической таблеткой сферу барьера, заглушившую излучение магловского артефакта.
Медальон Слизерина был пропитан Темнейшей магией. Когда Барти наконец позволил ему мягко упасть на ладонь, он понял, почему.
— Он живой, — выдохнул Барти. Мир перед его глазами сузился до зеленых огней в золотом мареве, до бешено стучащем внутри… — что… что это такое?!
Он перевернул ладонь над столом почти рефлекторно, пытаясь отстраниться от живой сущности, запечатанной внутри медальона, но цепочка не соскользнула с его пальцев — впилась в кожу до боли остро, не желая его отпускать. Риддл, невидимо стоявший за его плечом, тихо засмеялся, произнес что-то на свистящем парселтанге — и медальон со щелчком раскрылся.
Барти не успел отвести взгляд. Не сумел.
У существа, запертого в артефакте, были человеческие глаза.
Я знаю тебя.
Барти попытался заслониться окклюменционным блоком — и вздрогнул всем телом от боли, с которой его ментальная защита разбилась вдребезги.
Я знаю, чего ты боишься и чего желаешь на самом деле.
У тебя так много времени, но ты всегда опаздываешь, всего на один шаг или на полшага, каждый раз, каждый раз, когда он смотрит на тебя и даже не считает тебя достойным стоять наравне с ним; и каждый раз ты боишься не суметь доказать обратного. Остаться тенью за его спиной. Эхом его голоса, отражением его лица, отголоском его имени.
Я могу помочь тебе убить этот страх.
Я могу дать тебе то, что ты ищешь.
Признай, зачем ты пришел ко мне на самом…
Медальон захлопнулся с едва слышным кликом. Барти, рвано вдохнув пропитанный магией воздух, поднял взгляд; артефакт соскользнул с его ладони в ладонь Риддла послушно и легко, словно обыкновенная безделушка.
— Не обращай внимания, — с легкой улыбкой сказал Темный лорд, — эта штука довольно бесцеремонна.
Барти сглотнул остатки видений. Иллюзорные клочья чужой сущности липли к его собственной памяти, путая реальные воспоминания с наваждениями.
— Она хотела, чтобы я убил свою семью.