У круглой двери дальней стены послышалось сдавленное хмыканье.
Эрис чуть вскинула брови, скрещивая руки на груди.
Даже поражаясь тому, как хорошо со временем сохранилось его орлиное зрение и изумительный слух.
— На улицах всего Парижа временная тишина, значит — союзница уже у тебя под каблуком.
ЛжеБаг растянула губы в улыбке.
Умные мужчины всегда были в её вкусе.
Да чего греха таить: Деймос по жизни был единственным, кто привлекал её во всех аспектах.
— Ммм…
Эрис покрутила головой, разминая шею, и направилась в его сторону, медленно переступая ногами по холодному каменному полу.
— Она совсем ребенок, — протянула Эрис. — Ребенок с ярой манией убийств и разрушения. Капсула её тела здорово эмоционально поработала, чтобы её такой сделать.
Бражник тихо усмехнулся.
Он наблюдал за Хлоей Буржуа долгое время.
Отравлял её тело и разум акумой, но она одна из прочих её жертв смогла впитать в себя злобу, содержащуюся в ней.
Пропитаться ею.
И использовать на свой лад.
В тот момент Бражник впервые увидел такую прогнившую душу в столь юном возрасте за всю свою многолетнюю жизнь.
— Но она так скучна и заурядна, — почти пожаловалась Эрис, скривив губы. — Таких только в пешки, хотя я обещала ей, что она станет Королевой вместе со мной. Но это только обещание. Такое же пустое, как и её сущность внутри.
— И к чему ты мне это рассказываешь? — лениво отозвался Деймос, не оборачиваясь к ней.
— Несмотря на всё это, — чуть прервала его Лжебаг, — она сильна. И мы теперь «подружки».
Бражник впервые за всё время разговора повернулся к ней лицом.
Поймал в тусклом освещении комнаты её пронзительно черные глазницы и без тени смущения заглянул прямо в них.
— Союзница. Подружка. Список растет, — заметил Деймос, качнув головой чуть в сторону. — Я знаю, зачем ты здесь. Но ни в том, ни в другом с твоей стороны я не заинтересован.
Он уже собрался было повернуться обратно, давая понять, что разговор окончен.
Но Эрис в считанные доли секунды, точно электричество по проводам, пятном подлетела к нему и растянула губы в улыбке.
— Как жаль, — наигранно надула она губы. — Ведь за этим… Я и пришла к тебе.
Бражник поймал себя на мысли, что следил за тем, как шевелились её губы.
Четко проговаривая слова.
Без единой запинки.
Превосходная дикция.
Даже пару раз между зубами мелькнул влажный кончик её языка.
Бражник против воли сглотнул.
Это не ускользнуло от внимательной Эрис.
На крючке.
Никогда не умел сопротивляться.
— Видишь ли, я выбрала не совсем правильную тактику, когда решила убрать с поля пешку с именем Дюпэн-Чэн, — словно раскаиваясь в своих грехах, невинным голосом начала она. — Котик слишком сильно с ней связан. Это погубило бы всё веселье…
Эрис хотела было продолжить говорить, но вдруг мысли словно хирургическим ножом кольнуло.
Её брови чуть сдвинулись от неприятных ощущений, а в голове фиолетовой картинкой вспыхнул образ того, как словно бы она поднимается снизу в комнату к этой девчонке.
Точнее, к капсуле её тела.
Почему-то прикрывая глаза ладонью, словно козырьком.
И, когда в следующем кадре вспышек, рука была убрана, Эрис почувствовала прилив жара.
Она сглотнула.
Вспоминая.
Черт, вспоминая, что, поставив метку, она получает и чувства Котика, если вовремя не перекрывает доступ к своим мыслям.
А сейчас она забыла.
Но отчего-то ей не хотелось перекрывать этот канал.
Любопытство брало верх.
— Погубило бы веселье? — возвращая её в реальность, проговорил Деймос.
— Да, — тут же ответила она, за мгновение взяв себя в руки. — Если бы я добавила на три капли эфира больше, то девчонка бы не проснулась.
Она пожала плечами так, словно это было в порядке вещей.
Хотя так оно и было.
Какими только способами не изощрялись они убивать этих букашек людей в свое время.
Ах, времена.
Крики в камерах, настоящие пытки.
Услада для ушей.
Эрис усмехнулась.
— Игре бы пришел конец, — подытожила она, вскинув бровки домиком. — Он бы не смог без неё… Не-ет.
Она покачала головой из стороны в сторону.
Как вдруг в мыслях снова вспыхнула картинка.
Она словно идет в сторону какой-то лесенки.
На плече кто-то хохочет.
Она словно сама ощущает чьи-то несильные удары по своей спине.
— Это называется «чувствовать», Эрис. Любить. Ты уже и забыла, как это было, верно?
Бражник почти поддался воспоминаниям, но вовремя успел нажать на тормоз.
Он смотрел на неё.
И видел в ней ту самую Эрис.
Которую он любил.
По-своему, разумеется.
Немного больной любовью, нездоровой привязанностью.
Но лишь однажды.
Она была для него всем.
Но он не знал — никогда даже не догадывался, — что Эрис держала его возле себя из личных целей.
Ведь «Эрис» с греческого всегда переводилось как борьба.
За власть. За деньги.
За земли. За величие.
За любовь? Нет. Никогда она не боролась за их любовь.
За страсть — да. За похоть — да.
А за их любовь боролся только он.
«Деймос» — страх в переводе с греческого.
И он действительно был его олицетворением. Всегда был.
Но с её появлением в его жизни, Деймос стал впервые испытывать свой собственный страх.
Один. Единственный.
Потерять Эрис.
Это стало его изъяном. Его слабой точкой.
Ахиллесовой пятой.
Страх, которое испытывает само воплощение Страха.
Какая дьявольская насмешка судьбы, черт возьми.
— Я не забыла об этом, — чуть тише продолжила она, глядя на него. — Я почти забыла те слова, которые ты говорил мне каждый раз, как мы просыпались в одной постели замка в Афинах и рука об руку шли вместе, чтобы сесть на трон…
Манипуляция.
Шепот.
Касание рук.
Мнимая любовь в глазах.
Эрис умела играть с ним.
Так, как никто никогда не умел.
Она была его маленькой хозяйкой.
Говорила: служи. Деймос служил.
Заставляла: убей. Деймос убивал.
Приказывала: люби. Деймос любил.
Велела: умри. Деймос умирал.
И так было всегда.
Пара рычагов — и всё будет в её руках.
Давай, Эрис.
Ты же знаешь, что долго сопротивляться он не умеет.
Никогда не умел.
— … Если ты чего-то хочешь, то добивайся этого любыми способами.
Деймос позволил себе слабую улыбку.
Боже-как-ты-хороша.
Он провел костяшкой указательного пальца левой руки по её скуле, медленно выдыхая.
Любимая-ты-помнишь.
Эрис чуть вздрогнула от этого прикосновения.
Маленькие искорки заплясали под кожей.
Она облизнула губы.
И в мыслях вспыхнула новая фиолетовая картинка.
Лежащая под ней брюнетка выгибается, прогибая поясницу.
Её губы распахиваются, а Эрис — гонимая мыслями Агреста — словно сама проводит языком по её шее.
В ушах отбойным молотком раздаются удары рваного гулкого дыхания.
Эрис закусывает нижнюю губу, продолжая наблюдать.
Не отключая сознание от мыслей Агреста.
И парень касается её губ своими.
Чувства Адриана волной прокатываются по телу Эрис, заставляя её резко выдохнуть от неожиданности и против воли свести колени вместе, закусывая сильнее губу.
Деймос замечает изменения её состояния и сухо сглатывает.
Берет себя в руки.
Не-расслабляться-не-поддаваться-ей.
— И чего же ты хочешь?..
Эрис невидящим взглядом уставилась на каменный пол.
Чуть приоткрыла рот.
— Эрис?..
Резко поднятые вверх глаза.
Выдох. И быстрый вдох.
Два шага к нему.
Тонкие пальцы, затянутые в красный латекс, скользят по его пиджаку, сжимают лацканы и дергают на себя.