Орет эти слова в своих мыслях.
И мчится по крышам, по скверам и дворикам.
Даже не замечая, как по щеке бежит скупая мужская слеза.
Всё будет в порядке.
Он-убьет-ЛжеБаг.
Все станет, как прежде.
Он-расправится-с-Ло.
Они с этим справятся.
Адриан уже мчится по мостовой прямо к Башне.
И скорость такая, что ветер в ушах свистит.
— Адриан!
И резко вдруг останавливается.
Оборачивается, смотрит по сторонам.
Голос знакомый. Знакомый до боли.
Только чей? Непонятно.
Кругом только месиво неизвестных ему людей.
— Адриан! — так пронзительно.
И находит копну в толпе.
Светлую.
И знакомый чистейший взгляд.
— Хлоя? — полувыдох.
А она мчится в толпе, уворачивается от ударов.
И к нему бежит, а глаза горят.
Не под действием акумы.
Она человек без проклятья.
Подбегает к нему, тяжело дыша.
— Адриан…
— Ты в своем уме, Хлоя?!
Рычит. Буквально рычит.
Хватает её за руку, заводит за телефонную будку.
— Какого черта ты делаешь здесь?!
Она испугалась.
Не того, что творилось вокруг.
Вовсе нет.
Его взгляда.
И смотрела на него так, словно ничего больше не видела.
Не моргала.
Вдохнула, а про выдох забыла.
— Я хочу помочь, — замирает.
В глазах решимости столько, что хватит на город.
Адриан тяжело дышит.
Времени мало.
Глаза сами собой смотрят вверх, на второй ярус.
— Хочешь помочь? — кивает.
— Хочу…
— Тогда спрячься. Так хорошо, чтобы они тебя не достали.
Указывает ладонью на «зомби», которыми стали все люди.
Отворачивается от неё. Снова к башне собирается мчаться.
— Постой!
Тонкие пальцы сжимаются на запястье.
Глаза в глаза.
И не мигает. Смотрит.
И ты смотри, Адриан.
Ты видишь?
Она хочет идти с тобой в самое пекло.
— Зачем ты это делаешь? — не понимает.
Агрест, ты большой вроде мальчик.
Но совсем не понимаешь того, как она смотрит.
— Один раз я помогла Алье, ты помнишь? — кивает. — Никогда себя в жизни не чувствовала более нужной.
Хлоя так дышит.
Так держит его.
Словно цепляется за него, как за жизнь.
Словно вот он — вот воздух.
Прямо здесь.
Посмотри.
Я дышу тобой, а ты даже не видишь.
Он не увидит, смирись.
— Хорошо, — сдается он. — Только будь осторожна.
Кивает, лицо озаряется счастливой улыбкой.
Чуть голову вниз опускает, пуловер вниз поправляет.
И Адриан видит.
Заколку.
Впервые такую на ней замечает.
То была пчелка, в полосочку желтую.
Смотрелась на ней, как родная.
Словно была у неё в волосах все это время.
И пряди её так аккуратно с одной стороны забирала.
Открывая искрящийся свет её глаз.
— Заколка тебе к лицу, — выдает раньше, чем думает.
Хлоя снова улыбается.
Так тепло и открыто.
Будто нет ничего, что творится вокруг.
Краснеет даже немного.
Заметил. О, Боже.
Он впервые хоть что-то заметил.
— Мамин подарок, — пожала плечами. — С утра мне сегодня его отдала.
Адриан ей руку протягивает.
Первый раз.
Она вкладывает в его ладонь свою руку.
Тихонько сжимает пальцы.
Они стали союзниками.
Временными. Но стали.
Хлоя припускается за ним следом.
К Башне. К Эрис. К Ло. Без разницы.
Да хоть в самое настоящее чертово пекло.
========== 17. Камнем ==========
Ноги не слушаются.
В голове сотни голосов.
И все маячат, бегут.
Удары. Удары. И люди лежат уже некоторые.
С багровыми пятнами возле лица.
У дальних кустов возле коричневой лавочки лежит девочка.
Лет пять или семь, не больше.
В руках куклу сжимает, глаза широко открыты.
Кожа мертвенно бледная.
И ручеек невинной чистой крови по острому подбородку стекает.
Агрест жмурится.
Сильнее руку Буржуа сжимает.
— Не смотри, — через плечо бросает.
И она не смотрит.
Хотя всё и без слов понимает.
Губы в тонкую полосу сжимает.
Ни слова не отвечает.
Адриан заводит Хлою за здание, что было в квартале от Башни.
К себе разворачивает, в руки дает пистолет.
Молли сунула ему в последний момент.
— Это на крайний.
Девчонка кивает.
— Выйдешь, если второй взрыв прогремит. Хорошо? Только без самодеятельности.
Хлоя шепчет одними губами, что «да».
И Агрест припускается по мостовой.
Шестом ловко пользуется, по крыше теперь бежит.
И звуки от топота по черепице заглушаются криками снизу.
А перед глазами Агреста всё та маленькая кроха лежит.
Он трясет головой.
Не-думай-не-думай.
Дождь застилает глаза.
Господи, блять.
Он убьет эту тварь.
Ту, что вырезает этот мир, как снежинки к Рождеству.
Глаза затянуты тонкой пленкой от слез.
Он смаргивает.
Черта с два эти смерти с рук ей так просто сойдут.
Как и Ло.
Кот прыгает ловко на мостовую прямо перед Башней.
Останавливается.
Так резко и быстро.
Понять всё не может.
Что за черт?
Кто все эти…
Перед глазами пролетает чьё-то йо-йо.
Ловит акуму.
Он не понимает.
Смотрит по сторонам.
Не верит.
Белая форма, маски на лицах.
Ловкие и точные взмахи, движения.
Маячит всё пятнами.
Выстрелы, свинцовые пули.
Вдалеке.
Раскат грома.
Он замер.
Стоит и всё теперь видит.
«…Думаешь, что только ты защищала Париж и твой Кот…»
В голове фраза Молли.
По барабанным перепонкам.
Бьет.
Так сильно, что приходит осознание.
Группировка.
Они уже начали освобождать мирных граждан от акум.
Агрест рвано выдохнул.
Помощь рядом.
Теперь его главная цель — добраться до Башни.
До второго яруса.
Где они обе его ждут.
Это-чертов-финал.
Последний ход избитой обстоятельствами пешки.
Которая всё ещё надеется одержать победу.
Агрест мчится по мостовой, поворачивая в сторону Эйфелевой.
Уворачивается от падающей вниз арматуры.
Шест так в руке сжал, что рука затряслась.
Сегодня он избавит этот мир от этих двух психопаток.
Даже если придется для этого свою жизнь на кон поставить.
Маринетт будет жить.
С ним или без него.
Она научится жить.
Заново. Без него.
Если вдруг что-то…
Агрест, закрой свой рот!
Никаких «если бы».
Ты выживешь, ясно?
Ты не посмеешь. Ты понял?!
Только попробуй оставить её.
Девчонку, которая есть твоё всё.
Которая ты-мой-воздух.
Которая ты-моя-чертова-жизнь.
Не смей даже думать об этом.
Если что-то с тобой…
Если хоть что-то…
Она не вынесет.
Не перенесет.
И отправится вслед за тобой, пережив только на пару часов от силы.
Над Башней сверкает молния.
Вы же, блять, одно целое.
Неужели не понял?
Нет тебя — нет её.
Нет её…
Всё, замолчите.
Заткнитесь, долбанные мысли!
Даже не смей думать об этом.
Хватай свой чертов шест и всю волю в кулак.
И наверх. Тебе ясно?
И больше никаких «если бы».
Адриан забирается по обуглившейся арматуре.
Губы в полосу, сердце в комок.
Руки цепко хватаются за острые выступы.
Глаза не горят, а пылают.
Всей ненавистью, на которую он способен.
Второй ярус уже виден вверху.
Пальцы сильнее сжимают железо.
Прыжок.
И ноги ступают на шаткую поверхность.
Рваный выдох.
Пальцы в кулаки, бьющее по ребрам сердце.
— Ждали меня, девочки?