Агрест вырывается, грудная клетка болит.
От удара Ло.
От страха за Хлою.
Она-не-умерла.
Нет. Нет. Нет.
Носилки скрипнули, когда их погрузили в машину, после чего закрыли двери.
— Я… Вы… Хлоя! Я иду с ней!
Он снова рвется вслед удаляющейся вдаль карете скорой, но чьи-то сильные руки в белом снова хватают его сильнее.
— В машину его ко мне. Немедленно. Под лопатку успокоительного, Миссанда.
Видимо, женщина. Она кивает.
Ватные ноги несут его не без помощи сильных и цепких рук к салону машины.
Он нагибается, заползая внутрь.
В голове гул, как по наковальне.
Все события смешиваются в одно большое пятно.
Ничего не понятно.
Она-не-умерла.
Рядом с Котом в салон садится кто-то ещё.
— Мне надо к ней, — хрипит.
Под лопаткой больно колет, от чего он выгибает спину, оборачиваясь назад.
Но дверь тут же закрывают.
— Кто вы? Что вам надо?! Пустите меня к ней!
Он дергает ручку, но она не поддается.
— В больницу Святой Марии, — голос рядом.
Автомобиль трогается с места.
Силуэт рядом, не снимая с головы сетчатой маски, что-то вводит на мониторе.
— Господи, так не должно было быть, — шепчет белый собеседник. — Бедная девочка.
Адриан переводит глаза за зажатый кулак.
Глотка просто сжимается в ком.
Он боится раскрыть ладонь.
Иначе поймет. Иначе примет эту мысль.
Он не хотел принимать.
Машина резко остановилась на шуршащей гальке.
Тишина в течении тринадцати секунд и…
Двери открылись.
Ему помогли выйти.
Он стоял рядом с входом в больницу Святой Марии для душевнобольных.
Дверь громко распахнулась.
Шумный выдох откуда-то издалека.
— Адриан! — облегчения. Смешанного со слезами.
Мутные темные волосы маячат на заднем плане.
Но его внимание устремлено на сжатый кулак.
— Плагг, отменить трансформацию, — хрипло.
Черная дымка окутала его тело, избавляя от костюма.
Малыш повис в воздухе рядом с ним.
Хотел задать вопрос, но…
Передумал.
Маринетт остановилась напротив него.
Замерла. Поняла, что что-то плохое случилось.
Адриан громко сглотнул, закрывая глаза.
Глотку сжало намертво, когда пальцы разжались.
И он поднимает веки.
Медленно.
Чувствуя, как каждый вдох-выдох рвано рвет грудную клетку.
Смотрит на то, как мелкая морось крапает на желтый рисунок.
И проводит большим пальцем по желто-черным линиям, смахивая влагу и багровые крапинки.
Сердце отказывается работать.
Он помнит, как всего около часа назад заметил эту самую заколку в её волосах.
Как она идеально забирала сбоку её светлые пряди.
Агрест с силой кусает изнутри щеку.
Так, что в глазах взрываются искры.
Железка заколки жжет кожу.
— А… Адриан, — Маринетт захлебывается словами, когда видит эту самую заколку, и робко тянет руки к блондину. — Что… произошло там?..
Сипло.
Внезапно севшим голосом.
Адриан крепко сжимает в ладони желто-черную заколку.
И вдруг. Внезапно.
Осознание.
Как кувалдой вышибает из легких воздух.
Он резко падает на колени, зарываясь пальцами в волосы.
И начинает рыдать.
В голос.
Потому что осознание больше не касалось робко его плеча.
Оно село прямо перед ним, скрестив ноги.
Хлоя Буржуа — девушка, которая хотела доказать всем, что другая — разбилась насмерть.
Спасла жизнь Адриана Агреста.
Человека, ради которого она наконец прыгнула в то самое пекло.
И отдала свою жизнь, чтобы спасти другую.
Комментарий к 18. Хлоя
*Код полиции США и некоторых городов Франции. Означает: состояние пациента — смерть.
========== 19. Шах и мат ==========
Маринетт задыхалась.
Стояла, глядя на Адриана, которого скрутило буквально пополам.
И молчала.
Хватала влажный воздух губами.
Воздух, который даже не мог дойти до легких.
Застревая где-то в глотке.
И снова вырываясь белым облаком наружу.
Она дрожала, приложив ладонь к животу.
Не могла пошевелиться.
Молли вылетела из здания и встала рядом с брюнеткой.
Планшет в её руке противно пиликнул.
Женщина, быстро на него глянув, что-то ввела на экране и тут же опустила его вниз.
Вторая дверь салона автомобиля тут же открылась.
Невысокий силуэт в белом костюме вышел наружу.
Он прошел вперед и встал по правую сторону от орущего Агреста, замерев на месте.
Молли встала по стойке «смирно».
Силуэт потянулся к сетчатой маске и одним резким движением снял её с себя.
— Мисс Чен, — кивнула миссис Хоуп, склонив голову.
Сабин тряхнула короткими темными волосами и пропустила их между пальцами.
После чего сняла с рук надоедливые перчатки.
Маринетт уставилась на неё во все глаза.
— Мам, — выдох. Слетает с губ.
Сабин тут же реагирует на голос дочери и поворачивает голову в её сторону.
Она не заметила её сначала.
Не узнала.
Просто не смогла узнать собственную дочь.
До неузнаваемости изменившуюся.
Неоспоримо поломанную.
До безобразия.
Исхудавшую пуще прежнего.
С фиолетовыми мешками под искрящимися солью глазами.
С острыми скулами.
И бездонной пропастью в изувеченной обстоятельствами душе.
— Мам, — снова.
Голос дрожит.
Делает шаг вперед.
Сабин сжимает в руках маску, поджимая губы.
Мотает головой.
Потеряла.
Растеряла все слова.
Все просьбы о прощении, все несказанные слова, всё это…
Зависло.
Над ней. Над ними.
Над матерью, которая «защищала» свою дочь противозаконными способами.
И дочерью, которая думала, что родная мать сдала её в больницу для душевнобольных.
Молли касается плеча Маринетт.
Та по инерции дергает им, сбрасывая поддержку уже ставшей по-странному близкой правой руки своей матери.
Женщины, которая оказалась не просто женой пекаря.
А предводителем группировки по освобождению мира от акум.
Которая знала всю подноготную дочери от «А» до «Я».
Которая позволяла ей «играть в героя» на протяжении черт-подери-я-сбился какого времени.
Маринетт сухо сглотнула, стараясь прогнать надоевшие за эти недели слезы.
Сабин не могла смотреть ей в глаза, поэтому обратила свой взгляд на Молли.
Потому что узнала то, что перевернет её жизнь окончательно.
И жизнь собственной дочери.
— Молли, у нас непредвиденные обстоятельства, — запнулась она.
Голос женщины дрогнул.
Обычно этого не было.
Она всегда держалась идеально.
Стойкость, выдержка, непоколебимость — главные правила Сабин Чен, когда она надевала на себя форму военного.
Но сейчас — нет.
Потому что — кромсает.
Потому что — ломает.
— Хлоя Буржуа мертва, — постаралась как можно четче проговорить женщина. — Девочка не выжила после падения.
Адриан сильнее схватился за волосы, начиная почти биться головой об землю.
Он больше не кричал.
Только загибался.
Его рот был широко открыт, но вылетали из души только хриплые звуки.
— П-падения, — повторила хриплым голосом Маринетт.
Сабин снова глянула на дочь.
Только на мгновение.
А затем снова перевела взгляд на Молли.
— Её рука соскользнула с балки, когда ЛжеБаг приготовилась нанести ей последний удар. Камеры это зафиксировали. Наши люди даже не успели подняться. Все произошло за пару секунд.
Маринетт пошатнулась назад.
Присела на корточки, опустив локти на колени.
Запустила пальцы в так и не забранные в хвосты по бокам волосы.
Хлоя умерла.