Симмонс хорошо помнит свою первую встречу с «Mötley Crüe»: «Я увидела их на сцене, болезненно тощих, одетых во все черное, с этими нелепыми прическами. Сцена была очень странно оформлена, на ней стояли какие-то черно-белые картонные коробки, а музыканты вдруг врезали бешеную смесь гаражного рока и панка – немного „New York Dolls“, немного „Aerosmith“». Всеохватывающая сущность музыки «Mötley» – элементы металла, глэма, рока, панка, гаражной и даже поп-музыки – вызывала интерес у фанатов самых разных музыкальных жанров, да и вообще поначалу они действительно заслуживали самого пристального внимания.
Роберт Свит, барабанщик группы «Stryper», которой в ту пору крепко доставалось за их прохристианское поведение (на концертах они кидали в толпу Библии), помнит об этом времени больше других: «Когда „Mötley“ только начинали, я часто видел их в клубе абсолютно никакими. Однажды даже помог басисту Никки Сикссу подняться, когда он спьяну упал. Барабанщик „Crüe“ Томми Ли был тогда на высоте».
Я спросил Никки Сиксса, нравилась ли ему музыка, которую порождала трэш-металлическая сцена, и получил удивительно живой ответ: «Лично я не понимал ее. Сейчас она мне нравится гораздо больше, чем тогда. Мне казалось, что песни слабовато написаны. Гитары хорошие, но вот написание песен оставляло желать лучшего. Мы действительно старались все сделать как надо. Просто это было что-то новое, знаешь, и это круто. Слава богу, все звучат по-разному».
Многие музыканты, начавшие играть более тяжелую музыку, чем глэм, слушали «Mötley» – по крайней мере, в начале. Вокалист «Hirax» Кейтон Де Пена утверждает: «Я их обожал. И до сих пор обожаю. Большинство музыкантов из хайр-групп были отличными парнями, особенно „Mötley Crüe“, мы хорошо с ними ладили. Но группы вроде „Steeler“ и „Stryper“ играли такую сладенькую музыку, что мы редко выступали с ними вместе. Мы все собирали большие толпы, но раздел существовал. Позеры слева. Металлисты справа. Я думаю, это здорово, потому что такие группы толкали нас на написание более тяжелой музыки. Мы до сих пор сосуществуем».
Роберт Свит вспоминает агрессию, существовавшую между группами: «„Anthrax“ играли у нас на разогреве и все время над нами смеялись. Я помню, как вокалист „Quiet Riot“ Кевин Дюброу избил моего брата (вокалиста „Stryper“ Майкла Свита), потому что ему не понравилась его прическа, а „Great White“ испортили нам оборудование. „Stryper“ постоянно подвергались издевательствам. Многие группы, игравшие с нами, обожали делать нам всякие гадости – музыканты были очень жестоки друг к другу. Ревновали, завидовали, вели себя по-детски».
Многие приверженцы глэма отошли от него, когда помады и лака для волос стало чересчур много. Одним из них был Эрик Петерсон из группы «Testament»: «„Mötley Crüe“? Я видел их еще до того, как у них вышла пластинка. Мы с друзьями были единственными людьми, кто пришел на их первую автограф-сессию в музыкальном магазине. Мы купили им ящик пива и целый день проболтались вместе, было здорово. Они играли тяжелую музыку, это шокировало, провоцировало, в общем, было очень круто. Они много хорошего написали». Потом, однако, два лагеря перестали пересекаться. Как рассказывает Петерсон: «Экстремалы-металлисты обругивали хайр-металлистов, а те не осмеливались ничего говорить или ходить на наши концерты, потому что мы выглядели как скейт-панки».
Джин Хоглан может много рассказать о глэм-метале: «Все хайр-металлические группы начали хорошо, а потом испортились – „Great White“, „Ratt“, „Mötley Crüe“ и другие. Моя старшая сестра знала их всех и дружила с ними, так что я запросто мог проснуться утром и увидеть барабанщика „Great White“ спящим на диване!» Хоглан, преданный металлу с самого раннего детства, видел «Crüe» на одном из их самых первых концертов и был впечатлен их напором: «Я помню их концерт третьего октября восемьдесят первого года, Томми Ли в тот день как раз исполнялось девятнадцать. „Ratt“ был на разогреве, гитары звучали тяжелые, жесткие». Как он вспоминает, в то время группа все еще концентрировалась на музыке, а не на имидже: «Весь этот глэм тогда еще не начался. „Crüe“ давали рекламу своих концертов в местных журналах, и я решил, что раз они так здорово выглядят, то наверняка играют тяжеляк. Тогда еще они были в коже и заклепках и пытались играть такую же тяжелую музыку, как „Judas Priest“».
Волна глэм-метала не прекратилась, несмотря на недовольство фанатов вроде Хоглана. К 1984 году десятки групп в макияже и блестящих костюмах занимали свои места в чарте MTV, вызывая очень бурную реакцию во многих странах. Фанаты более жесткой музыки ненавидели их и с нетерпением ожидали следующей волны металла, которая придет им на смену. Одним из таких фанатов был Джейсон Ньюстед. За три месяца до окончания он бросил школу (шаг, от которого он впоследствии предостерегал своих фанатов) и в 1981 году, когда Лос-Анджелес сотрясали звуки глэм-метала, собрал вещи и отправился в путешествие из Мичигана в Калифорнию вместе со своим другом Тимом Хэмлином. Ребята надеялись, что жизнь в большом городе понравится им больше прозябания в провинции.