История о том, как Ларс Ульрих появился в жизни «Diamond Head», сегодня кажется невероятной: говорят, прилетев в Британию, Ларс попросту подошел к вокалисту Шону Харрису после концерта, и в итоге тот предложил юному фанату остановиться у него. Харрис и гитарист «Diamond Head» Брайан Тэтлер утверждают, что это сущая правда. «Ларс заказал по почте наш альбом — мы специально выпустили тысячу экземпляров с автографами, — вспоминает Харрис. — Заплатил за него три с половиной фунта! А потом объявился и сам — пришел на наш концерт в «Woolwich Odeon»».
Как объясняет Харрис, группа все еще была достаточно андерграундной, поэтому фанаты могли свободно общаться с музыкантами после концерта («Если бы кто-нибудь сказал, что хочет с нами потусоваться, мы бы не задумываясь пригласили его пожить у нас!»), к тому же Ларс был удивительно обаятельным парнем. «Он был очень славный, большой энтузиаст. И очень молодой. Он жил и у Брайана, и у меня — спал чуть ли не на полу. Мы его везде с собой брали».
На вопрос о том, на какие деньги Ульрих жил все это время, у Шона ответа нет. «Наверное, он вообще ничего не ел! — говорит он. — Он слушал музыку и подпитывался от нее». Уже тогда в Ларсе проявилась черта, которой он славится и сегодня: его стремление как можно больше узнать о музыке и бесконечно говорить о ней. «Мы все были поражены его энтузиазмом. Он говорил без умолку». Его любовь к «Diamond Head» не раздражала участников группы. «Ему действительно очень нравилась наша музыка, — говорит Харрис, — и он считал, что мы круче всех. Мы с ним не спорили… ведь мы тоже так думали!»
Брайан Тэтлер хранит более сентиментальные воспоминания: «Ларс прожил месяц у Шона и неделю — у меня. Видимо, ему было с нами клево. В самом начале своего пребывания в Англии он написал мне письмо, где спрашивал: «Почему «Diamond Head» до сих пор не величайшая группа в мире? Надо что-то с этим делать!» В тот момент Ларс не распространялся о своих собственных музыкальных амбициях, только говорил, что учится играть на барабанах. Харрис: «Он рассказал мне, что хочет создать собственную группу, намного позже. Мы продолжали общаться и после его возвращения в Лос-Анджелес. Он просто молодец. С самого начала знал, где черпать вдохновение».
Судя по тому, что происходило в жизни молодого датчанина дальше, Ларс не просто много размышлял об источниках вдохновения, но и активно ими пользовался. Он был настолько переполнен энтузиазмом, что не мог не поделиться им со своими американскими друзьями. Его друг Джин Корнаренс вспоминает: «Летом восемьдесят первого года раздался телефонный звонок, это был Ларс. Я говорю: «Круто, Ларс, ты уже вернулся?» А он: «Да нет, я из Англии звоню»». То, что было дальше, Корнаренс запомнил на всю жизнь: «Ларс сказал: «Слушай, тут кое-кто с тобой поговорить хочет», — и передал трубку самому Шону Харрису!» О чем именно говорили певец из Бирмингема и его калифорнийский фанат, история умалчивает.
По возвращении из Англии желание создать собственную группу разгорелось в Ларсе с новой силой. Он так активно начал искать единомышленников, как будто от этого зависела вся его жизнь.
Как оказалось, Ларс был далеко не единственным подростком, старавшимся пробиться в музыкальную индустрию. Его друг Брайан Слейгел заметил, что в Лос-Анджелесе возрастает интерес к европейским пластинкам и что одновременно с этим европейская пресса более пристально следит за калифорнийской музыкой. Тогда он решил издавать собственный журнал под названием «New Heavy Metal Revue», который делал у себя дома с помощью Джона Корнаренса. Этой затее способствовала новая работа Брайана в музыкальном магазине «Оз рекордз»: благодаря своим обширным знаниям о зарубежном роке и металле, юноша получил официальную должность закупщика импортной продукции. Как вспоминает Корнаренс, это был сумасшедший период для американской индустрии музыкальных журналов: «Появился «Kerrang!», и Брайану тоже захотелось создать свой журнал. Я помогал ему, как мог. Тогда же Рон Квинтана начал выпускать «Metal Mania» в Сан-Франциско, ну а потом Брайан получил работу в магазине «Oz Records»».