– Вы ошиблись, – Таня с облегчением (разговаривать с кем бы то ни было ей сейчас совершенно не хотелось) опустила трубку на рычаг.
Дзынь! Дзынь-дзынь!
– Мириам, мать твою!
– Я же сказала, вы ошиблись!
"И дал же Бог кому-то имечко!" Девушка подошла к окну, вгляделась в пока еще робкие сумерки, нетерпеливо пробежала взглядом по прохожим. Где же он? Без Андрея, ее новоявленного защитника, вдруг стало как-то неуютно, неспокойно.
"Дзы-ы-ынь!" – телефон и не думал сдаваться. Проклятье! Надо же, какие мы настойчивые! Татьяна раздраженно вырвала провод из розетки – звони теперь хоть до нового мезозоя! Обессилено рухнула на диван. Надо сосредоточиться. Осмыслить все случившееся за последние 24 часа. И для начала восстановить в памяти день, когда погиб Николай. Девушка изо всех сил напрягала память – безуспешно. Такое впечатление, что мозги превратились в кисель, который к тому же расплескался по окрестности, не оставив несчастной голове ни капли. Шок? Ведь на острове она все помнила про Николая. А может, у нее сотрясение? К врачу идти опасно – в падение с лестницы не поверит, прессе растрезвонит, в милицию сообщит… Таня в отчаянии зажмурилась. Сон, сон… Я сплю. Пожалуйста, скажите мне, что это все сон, что я просто сплю. Я ведь сплю? Ну, прошу тебя, Боже! Прошу-у-у тебя…
Мириам Если непрошенный сон не желает обрываться, нужно хоть немного его упорядочить.
Девушка отчаянно рылась в собственной тумбочке. Открытки, журналы, помада, мамочки, а это что? Не то, все не то! О! Документы, договора, фотографии… А это тут зачем? Нет, опять не то. Проклятье! Должно же быть хоть что-нибудь, что пролило бы свет на сегодняшнюю историю! Куда? Ай! Толстая тетрадка, обклеенная непонятной мишурой, смачно шмякнулась на пол.
"Дневник Мириам" Аплодисменты. Вспышки софитов. Сладко-кислотные мотивы.
Тошнота в горле. Звон в ушах.
Ну, естественно! Она никогда не выступала под реальным именем!
Мириам.
И дал же продюсер псевдоним!
Девушка изо всех сил сжала пульсирующие виски. Голова ты моя голова! Хорошо же по тебе настучали. Если уже собственных имен не помнишь…
Вздохнув, она открыла дневник.
"12 октября 2007. 9.00 Сегодня презентация моего первого клипа. Волнуюсь ужасно. Хотя Пал Саныч говорит, что волноваться не из-за чего. Ему легко говорить, он-то уже привык, не первый раз звезду (хе-хе!) раскручивает. Еще сказал, что чем волноваться, лучше бы историю себе придумала. Мол, сиротки из провинции уже никому не интересны. Надо что-то – ух! – чтоб народ рты пооткрывал! А то ведь после презентации интервью начнутся…" Да уж! Таня поморщилась. Что-что, а эту презентацию она помнит.
Свет софитов. Тусклые аплодисменты. Журналюги, налегающие на халявную еду.
– Дамы и господа! Сегодня для вас поет победительница проекта "Яркая звезда" несравненная Мириам!
Что смотрите ехидно? Думаете, вы бы лучше спели? Ха!
– Но сначала – караоке для пишущей братии! Кто желает посоревноваться за звание Лучшего Поющего Журналиста?
После небольшой заминки на сцену бодро выбежал репортер ведущего телеканала и не менее бодро и даже почти не фальшивя исполнил неувядающий хит "Ах, какая женщина!" ("Песня посвящается моей жене!"), его сменила длинноногая и очаровательно-голосистая редакторша глянцевого журнала ("Жизнь, о которой я не знала бе-е-ез тебя-я-я-я-я…"), затем…
– Где вы их набрали? – зашипел продюсер в лицо ведущему вечера. – Я вас о чем просил? Неужели в зале нет ни одной картавой безголосой журналисточки? Что вы мне тут за показательное шоу устроили?
Ведущий пожал плечами, всем своим видом сообщая: "Вашу Мириам не спасет даже десяток глухо-слепо-немых писак, не говоря уже об одной картаво-безголосой!" – Это не моя песня! Я слов не помню. Не та песня… Не знаю, что петь. Замените-е-е…
– Да пойте уже как-нибудь!
Надо же нам нашу звезду вытягивать, блин!
Очередная акула пера, смущенно улыбаясь, невпопад замяукала в микрофон.
– И, наконец, долгожданная презентация клипа! Встречайте, очаровательная Мириам с песней "Улетаю на Сатурн"!
На огромном экране появилось ее улыбающееся лицо. Совершенно по-глупому улыбающееся. Мириам, отлучившаяся в дамскую комнату, этого не видела, но представляла отчетливо. Заскрипел из динамиков измененный до неузнаваемости голос.
– Интересно, ее саму не тошнит от собственных песен?
– Да у нее тех песен – три штуки в альбоме!
– И слава Богу!
– А еще писать о ней…
– Ох, будь моя воля, я бы написа-а-ала…
Мерзкие журналистки! Певица застыла в туалетной кабинке. Выйти к ним сейчас, что ли? И посмотреть на их лица… Ладно, не буду. А то еще хватит мозгов написать: