После 1 курса мы стажировались в отряде тральщиков, базирующихся в Стрелецкой бухте Севастополя. Пять катеров, три из которых с корпусом из дерева, и два обычных рабочих катера, на которых установлены буксируемые телекамеры «Ленинград-2» составляли звено малых тральщиков. Командиры тральщиков мичманы, команда 7 человек. На флагманском РК находится командир звена капитан- лейтенант Щербина. Вот на этот флагманский РК и попали мы с Вовкой Капитановым стажироваться. У них мореходность ограничена тремя баллами. Там качка быстрая с меньшей амплитудой, но каждую волну надо перепрыгнуть. Те, кто выдержал качку на крейсере, могут не выдержать эту. А вообще людей, не подверженных морской болезни, нет, только проявляется она по-разному. Одних выворачивает наизнанку, опустошая желудок. Другие наоборот могут до бесконечности бросать в рот всё, что жуётся и пьётся. У третьих закрываются глаза, хоть спички вставляй.
Мы, по два курсанта на катер, только успели зайти на эти катера, как всё звено отдало чалки и взяло курс на Евпаторию, где на рейде всплыли мина времён Великой Отечественной войны. Нужно было проверить, нет ли там ещё таких сюрпризов. На этих катерах по штату нет коков, и пищу готовят моряки по очереди в течении недели. Поскольку к ним прибыло два лишних рта, они подвинулись в очереди, пропустив нас вперёд. А я вообще оказался первым. Но я никогда не готовил и был обречён уничтожать приготовленную мной пищу на 10 человек единолично в течении недели, если она окажется несъедобной. Помог Вовка. Он согласился заниматься готовкой и за меня, но за это я должен был две недели гарсонить, чистить овощи и мыть посуду. Моряки были на бачке, принимали пищу за одним столом, во главе которого восседал мичман с голым торсом, показывая всем четырёхтрубный крейсер, выколотый на груди. Гарсонить я должен был только командиру.
Моряки меня предупредили, чтобы не разозлить его, нужно первого и второго нести ему немного, ну ложки две, три. Я посчитал это подвохом типа, сходи на клотик, принеси мешок пара. На всякий случай неполный паломник первого в тарелку, ложку с вилкой и вперёд. Стучу в дверь каюты, слышу, «входите». Вхожу, «Вам первое», ставлю на стол тарелку. «А что, тебя не предупредили, что мне нужно две, три ложки? Я что лошадь»? Выхожу из каюты, поднимаюсь наверх, вот ёлки, надо было спросить, сколько второго нести. Кладу в тарелку две ложки, беру стакан с чаем, наверное, уже съел эти две ложки первого, сидит, ждёт. Тороплюсь, спускаюсь, стучу, получаю добро, захожу , ставлю на стол, что принёс, выхожу. Кажется, угадал. Поднимаюсь на палубу, слышу, «Гарсона к командиру». Спускаюсь, стучу, захожу, докладываю, смотрю на него, что дальше. Он размешивает чай, смотрит на меня. «Что, не видишь, чем я занимаюсь? Чай размешиваете». О, боже, он чай пальцем размешивает, ложечку я ему не принёс.
Евпатория, это песок, пустыня, невыносимо палящее июльское полуденное солнце и мелководное море с водой, как парное молоко. В 4 утра мы уже должны быть на рейде, галс за галсом осматривая дно. Два катера буксировали телекамеры, продвигаясь вдоль установленных вешек, а моряки трёх катеров руками выбирали якоря вешек и бросали в воду с другого борта. К этой вешке подходил другой катер и моряки делали с ней то же, что на первом катере. Третий катер делал то, что второй, оставляя после себя уже новую цепочку вешек. Форма одежды плавки и чехол от бескозырки. Руки моряков. хотя работали в варежках, покрылись мозолями и волдырями, о цвете тела трудно найти сравнение. К обеду мы были уже у причала среди кишащих в воде отдыхающих. После обеда все отсыпались, забившись внутрь катеров и прячась от солнца. И только когда спадал зной, появлялись на палубе в тельниках и с гитарой. На стенке собиралось много желающих посмотреть на это чудо, прибывших из Севастополя военных моряков. Командир принял решение сходить в Севастополь, установить на катерах спаренные пулемёты, оставленные там, чтобы хоть как-то быть похожими на военных, но катера часов через 5 вернулись обратно, т.к. море стало горбатиться.
Все курсанты, оставшиеся в Севастополе на кораблях, каждое утро тренировались в массовом заплыве в честь наступающего праздника дня Военно-Морского Флота. По возвращению из Евпатории наш флагманский катер был привлечён к обеспечению праздника, должны были дать по эл. кабелю сигнал на подрыв муляжа корабля с фашисткой свастикой. Здесь, в Стрелецкой бухте я увидел, как прощаются с моряками, отслужившими свой срок. Как только нога того касалась сходни, душераздирающий вой пяти сирен сопровождал его, пока он не скроется в проеме КПП.
.После 2 курса наша группа из 7 курсантов стажировалась в Гремихе на дизельной ПЛ 613 проекта, полностью скопированной с немецкой. Отличие было в том, что на нашей, кроме надводного гальюна в рубке, был установлен гальюн в дизельном отсеке. Немцам для отправления естественных надобностей выдавались полиэтиленовые пакеты. Находясь в море , своими ушами слышал шум атомной ПЛ без всяких наушников и гидрофонов через корпус ДПЛ. Все трое суток в море я провёл около камбуза за чисткой овощей. Где прислонял свою голову, не помню, потому что на этих ПЛ нет понятия каюты с койками для отдыха.
Проучившись в училище 3 года, никто из нас не представлял, что собой представляют наши АПЛ. Дизельные да, они стояли в Южной бухте. В кабинетах висели фотографии атомных ПЛ, но то были АПЛ вероятного противника. Из наших мы видели только первую АПЛ «К-3» и ту в рисунках. Нам запрещено было упоминать в письмах слово «атомные». И вот после третьего курса нас повезли на Север, где в глубоких фиордах среди скал Кольского полуострова прячутся эти тайны. Наша группа попала в Западную Лицу в соединение АПЛ «убийц авианосцев». Несчастные авианосцы, они от одного вида этой убийцы сна лишатся. АПЛ мирно стояли у пирсов, и казалось, дремлют. Командование соединения было нашему появлению не очень радо. Нас провели по одной ПЛ, как на экскурсии, выдали зачётные листы по устройству ПЛ, и мы им больше не мешали. Наших руководителей мы тоже до конца стажировки не видели, но догадывались, что у флотского офицера, оторвавшегося от семьи, в соединении, а тем более в объединении, всегда найдутся однокашники. Перед нами стояла одна задача, ничего не натворить. и не подвести их. Мы изучали устройство на ПКЗ, кто лёжа, кто сидя, а некоторые в сопках. В это время на Севере бывает очень даже неплохая погода. Здесь под карликовыми берёзками возвышаются такие подосиновики. И их столько много, что удивило бы любого из средней полосы нашей страны. Солнце вообще не прячется за горизонт, прогревая чистые глубокие озёра с питьевой водой. Именно такие сутки подвигли Н.С.Хрущева подрезать полярный коэффициент, и не важно, что от долины Славы до Мурманска его кортеж сопровождал снег с дождём.
Меня, как продвинутого курсанта с двумя лычками на погонах поставили на вахту помощником дежурного по соединению. Дежурным заступил, как сейчас помню, капитан-лейтенант Бричук. До ночи дежурство проходило спокойно, и дежурный убыл отдыхать, наказав мне, чтобы я его будил в случае чего. Я сидел в рубке дежурного, как вдруг в ящике за спиной, называемом «Платаном», что-то как щёлкнет, и человеческий голос оттуда, «примите сигнал «Комета»», и дальше пошли цифры, очень много цифр. Пока искал авторучку и бумажку, голос повторил вышесказанное. Пришлось записывать по памяти и передавать этот сигнал по телефонам под стеклом на столе. Через какое-то время зазвонил телефон Я представился, дежурный по дивизии капитан-лейтенант Бричук. Голос в трубке: «Коля (к примеру), что за сигнал прошел»? Я: «Я не Коля, Это его помощник курсант…». Голос: «Давай сюда дежурного». Сходил за дежурным, поднял, объяснил. Он поговорил с тем голосом и опять ушёл отдыхать. Через полчаса телефон. Представляюсь, как дежурный. Опять тот же голос начинает высказывать Коле свои непонятки. Я отвечаю ему, что я не Коля. Что мне пришлось выслушать, промолчу. Оказалось, что эти цифры, это время, когда над тобой висит спутник-шпион , и надо соблюдать режим радиомолчания. Какую станцию этот голос сжёг, я так и не узнал, но курсантов больше не привлекали на это дежурство. Мы неплохо отдохнули, подписали друг другу зачётные листы и уехали с Севера, надеясь, что нам не придётся служить на убийцах авианосцев. Впереди месячный отпуск с выездом в родные края.