Конечно, из НИИПБ и раньше бежало зверье, какое половчее. Однажды шимпанзе удрал, долго его с осины снимали. Он кору уписывал за обе щеки и на попытки заманить спелыми бананами только ухмылялся. Зевак собралось видимо-невидимо. С детьми и собаками. Интересно же – реальное «изделие» на дереве сидит. Институт без малого градообразующее предприятие, дураков нету, каждая вторая бабулька знает, когда над ее домом пролетает американский спутник-шпион и куда именно оптикой целится – а почему только каждая вторая? – извините, у некоторых склероз!..
Вот только у шимпа на наглой морде не написано, до чего он секретный.
Увы, «десятка» была совсем не шимпанзе. Длинношерстная, очень красивая, будто художник для поздравительной открытки рисовал. Вся рыжая с черными перьями, а грудка белая, и носочки, и еще кисточка на хвосте, и промоина на мордочке. Ну игрушка, прямо бери – и в рекламе снимай.
Кошечка, чтоб ее!.. Катька удрала до того не вовремя, что у Павлова от обиды сработало нечто вроде запредельного торможения. Он сидел с трубкой в кулаке, стремительно глупея, понимая это, злясь на себя и мечтая то ли провалиться сквозь землю, то ли впасть в анабиоз. Его угораздило очень, очень, очень полюбить рыжиков – как ни одну свою разработку. И когда в серии вскрылся дефект «по психике», Павлова вдруг заклинило. Он сначала отказался признать, что есть проблема, затем долго пытался ее обойти, решить малой кровью, а потом настало время показывать результат. И жизнь дала огромную трещину…
Лаборант принес складную лестницу и теперь стоял над душой, всячески демонстрируя покорность судьбе. Завлаб терзался сомнениями.
Минуты убегали, с ними убегала Катька.
«Сейчас позвонят и спросят: Павлов, вы совсем уже нюх потеряли? Чего это ваша тварь экспериментальная висит на периметре, током долбанутая? Ну-ка, пожалуйте в административный на выволочку!»
Не позвонят, он трубку снял.
А они через город или на мобильный. «Старшему темы «К-10» просьба немедленно зайти к начальнику первого отдела». Один черт.
– Десятка, иметь ее конем… – негромко сказал Павлов с невероятной тоской в голосе. – Ушла в самоволку.
Лаборант шумно сглотнул.
– Я… Посмотрю?.. – с трудом выдавил он.
– Посмотри уж, любезный, – согласился Павлов. – Давай, иди. Работай пока. Я тебя потом на котлеты пущу.
Лаборант испарился. Павлов сидел, перебирая в уме имена тех, кому рискнет довериться. Набиралось прилично, и хоть это радовало. Вообще, лаборатории в НИИПБ были ого-го какие, «тема К-10» занимала целый корпус, народу здесь трудилось немерено. Возможно, на фоне коллеги Шаронова – с его стенобитной уверенностью в себе и перманентно эрегированным лидерством – завлаб Павлов выглядел несерьезно. Но командовать он тоже умел и, между прочим, задрать проштрафившегося человечка до состояния котлеты – мог. Иначе не дорос бы до начальника в ранге полковника.
И биться за свое дело он все еще был в состоянии.
Но только не теперь. Совершив над собой колоссальное усилие, Павлов решил звонить в охрану. Иначе нельзя. Да и глупо. Двадцать идиотов, бегающих с выпученными глазами по территории, незамеченными не останутся. Их увидят, и начнется… С людей еще спросят за то, что не стукнули на завлаба, – обязаны ведь. Нет, Павлов лучше сдастся. Ну, ушел опытный экземпляр погулять. Оказался, паразит, умнее, чем от него ожидали. Виноватых двое, собственно завлаб и дежурный – а вот, кстати…
– Не знаю, как она щеколду научилась сдвигать, – протараторил запыхавшийся лаборант, – но она сама, это точно, вы посмотрите, там царапины от когтей! А решетка оконная снизу болтается, крепеж из стены вырван! Ну дает, зараза! Ай да Катька!
– Замки, что ли, на клетки ставить? – задумался вслух Павлов. Он держал палец занесенным над кнопкой вызова охраны, а глядел в сторону окна, и глаза его мечтательно туманились.
– Да, придется замки, – согласился лаборант, следя за пальцем. – Она, выходит, подглядывала и училась. Слушайте, это ведь очень значимый момент, правда? Это же надежда определенная, а?
– Угу, – буркнул Павлов, медленно отводя палец от кнопки и утыкая его лаборанту в грудь. – Теперь молчать. И стоять, не шевелясь.
Да, ему не послышалось, решетка снова звякнула, на этот раз громче. Кто-то там, за стеной, пробовал ее отодвинуть и влезть в окно.
Павлов представил, до какой степени Катьке неудобно, и пожалел ее. «Десятка» сейчас выполняла поистине акробатический номер, удерживаясь на стене, для лазания не приспособленной. Одна радость, что корпусу не успели сделать «косметику», и раствор между кирпичами заметно выщерблен.
– Я знал, что она вернется, – прошептал дежурный. – По вам соскучится, и…