— Иден, какого хрена?
— Ты еще легко отделался. Скажи спасибо, что у меня под рукой не было чего потяжелее.
— Да, да, конечно. Лает, но не кусает.
— Браво, старший брат. Я рада, что ты не стесняешься характеризовать себя.
— Что ты хочешь сказать? Что я сла…
— Упаси Господь, мне еще раз придется затыкать вас, — прорычал Алессио, и в комнате снова воцарилась тишина.
Я бы поспорила с ним, если бы выражение его лица не было в точности, как у папы.
— Итак… — объявил Джио, привлекая наше внимание. Пару секунд спустя все мониторы одновременно отключились, и он выбрался из-под стола. — Сделано.
— Впечатляет, братишка. Думаю, сегодня ты установил рекорд, — похвалил Алессио.
Джио лишь улыбнулся, начав собирать свои инструменты. И улыбнулся он не мило. Фирменная дерзкая ухмылка Скарзи, знакомая мне слишком хорошо. Та самая, которую я много раз видела в зеркале.
— Мы готовы? — сжав плечо Джио, я направила к Алессио и пересекла библиотеку.
Кивнув, он прижал палец к губам, жестом приказывая молчать. Алессио отпер дверь и, приоткрыв ее, выглянул в коридор. Через узкий зазор я видела, что там по-прежнему было темно и устрашающе тихо.
— Путь чист. Мы должны быть максимально осторожными и бдительными. Если наверху у Гаспара были камеры, все охранники в доме только и ждут нашего появления с тех самых пор, как Джио отключил систему. По словам моего осведомителя, ЛеРу проводит много времени в своем кабинете…
— А его кабинет прямо над нами, — закончил Джио фразу Алессио, и тот кивнул в знак согласия.
— Именно, брат. Мы должны быть готовы абсолютно ко всему.
— Мы и будем готовы, но нам надо поспешить и не убирать оружие далеко. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, — добавила я, щелкнув затвором одного из своих пистолетов.
Братья последовали моему примеру. Алессио переглянулся с нами напоследок и вышел в коридор. Убедившись, что в поле зрения нет ни души, он кивком позвал нас за собой.
Мы тихо крались по дому, минуя просторную гостиную, кухню и столовую для официальных приемов, до двойной лестницы с фронта. Я шла последней, чтобы на нас не напали сзади, и каждые несколько секунд оборачивалась, твердо сжимая приклад. Добравшись до верхней ступени, мы пошли вдоль стены, и Алессио заглянул за угол, после чего поднял два пальца, жестом сообщив, что путь чист.
Не считая того, что чист он не был…
Не сделали мы и трех шагов к кабинету ЛеРу, как в коридор хлынула толпа из десятка охранников, и ад вырвался на свободу. Не было времени ни думать, ни искать укрытие. Стреляй или умри. Мимоходом я заметила, что Маттео встал предо мной, и Алессио попятился, прикрывая Джио. Тридцать секунд, и шестеро охранников упали на пол. У меня заходилось сердце, видение размылось по краям, и я сосредоточилась исключительно на оставшихся четырех мужчинах, угрожавших моей семье, пока не услышала это…
От воя у меня за спиной мой палец замер на курке, и в голове взвыла тревожная сирена. Я резко повернулась в направлении звука и чуть не упала от ужасающей сцены.
Мой брат.
На полу.
С ужасающей скоростью терял кровь вместе с жизнью.
— Джио! — закричала я во власти страха, холодной волной прокатившегося по спине и пронявшего меня до костей.
— Лепесток, не отвлекайся! — крикнул Алессио, встав перед Джио прямо на линии огня с яростью на лице и без капли страха.
А потом у меня на глазах подстрелили и второго моего брата.
Округлив глаза, Алессио приоткрыл рот от мучительной боли и осел на колени около Джио, все еще вывшего в муках. От вида раненых братьев на мои глаза навернулись слезы, но как бы я ни хотела прийти им на помощь, вспомнила о Маттео. Я не могла допустить, чтобы подстрелили еще и его.
Выхватив из набедренной кобуры второй пистолет, я бросилась прямо в гущу боя, стреляя по-македонски. Маттео удалось сбить с ног одного из охранников, перед тем как я одним…двумя…тремя прицельными выстрелами ликвидировала еще троих.
— Не смейте, — процедил Алессио сквозь стиснутые зубы, едва мы с Маттео шагнули к нему. — Идите. Достаньте. ЛеРу. Я перевяжу Джио.
— Мы не оставим вас, — рявкнул Маттео.
— Нет, оставите, потому что мы не можем бросить Джио. Вы вдвоем более чем способны прикончить французского выродка и без нашей помощи.
— Алессио, — взмолилась я, едва сдерживая рвотный позыв при мысли о том, чтобы бросить братьев.
— Никаких «Алессио», Иден! Вы с Маттео уходите, сейчас же! — взревел он. Не успела я запротестовать, как Маттео схватил меня за руку и решительно потащил в конец коридора.
— Итак, наш план. Выбиваем двери и стреляем. Просто нахрен стреляем. В кого-нибудь да попадем, слышишь меня?
Было непривычно видеть, как Маттео принимал решения в отношении наших семейных «дел», но стоило мне посмотреть на него и увидеть ярость в его глазах, как все встало на свои места. Неважно, одобрял ли он то, что делал папочка в обход закона, поскольку сейчас речь зашла о нашей семье, двое из которой были ранены…
И никто не смел трогать нашу семью.
У дверей кабинета мы решительно переглянулись и, вместе распахнув их ударом ноги, нацелили пистолеты в противоположных направлениях.
Но там никого не было.
Ни Гаспара.
Ни охранников.
Никого.
Окно позади стола было распахнуто настежь, и белые занавески развевались на внезапно налетевшем ветру.
— Какого черта? — закричал Маттео.
Подбежав к окну, я выглянула наружу, но не обнаружила ничего, кроме темного звездного неба и тишины ночи…
Глава 5
Как в дурмане
Ксандер
Единственным преимуществом отсутствия спроса было то, что утомление и тревога не влияли на мою работу. Из недостатков — кроме очевидного денежного аспекта — у меня появилось слишком много свободного времени на размышления и анализ каждого аспекта своей жизни. Недолгий сон и неприличное количество кофе тоже не пошли на пользу. Мой разум был перегружен. Думать я мог лишь о том, что прошло уже двадцать четыре часа со встречи с Скарзи, но я так ничего и не надумал. Хотел я того или нет, должен был принять решение, и все потому, что искал помощи.
В надежде сменить направление мыслей я открыл спортивную колонку в газете и, поднеся кружку к губам, глотнул очередной чертовой порции черного кофе, только чтобы с отвращением ее выплюнуть. Он остыл. Снова. Конечно, ведь я подогревал эту несчастную кружку в микроволновке раза четыре, что весьма отразилось на вкусе. Поднявшись с табурета, я прошел в заднюю комнату и вылил кофе в раковину, наблюдая, как гуща в водовороте жижи стекала к сливу, словно грязный смертоносный торнадо. Только я собирался заварить новую порцию, как у меня заурчало в животе. Лишь тогда я вспомнил, что после вчерашнего ужина с мамой ничего не ел. Конечно же, в холодильнике было пусто, но я все равно решил взглянуть, не найду ли каким-нибудь чудом перекус, чтобы продержаться до закрытия магазина и возвращения домой.
Сливки для кофе.
Наполовину съеденный сэндвич Зака трехдневной давности.
Три банки «Пепси».
Шарик из фольги.
Две заплесневелые клубники…
Как и я говорил, пусто.
Вдалеке зазвонил мой сотовый, резко поставив точку в поисках способа утолить голод. Со вздохом я выбросил подгнившие ягоды в мусорное ведро, быстро ополоснул кофейник и подошел к телефону, чтобы ответить на звонок. Номер на экране не был мне знаком. Скорее всего, очередной коллектор надеялся заставить меня заплатить часть денег, которые я задолжал многим компаниям.