Александр (Ichimaru) Диденко
К-9: Ученик. Учитель
Пролог
Вход в город — до тошноты муторная канитель. Понимание необходимости никогда не делало её приятнее, и многое кажется больше данью традиции, чем чем-то по-настоящему важным.
Проверка одежды, проверка физического и морального состояния, беседы с психологами и врачами, беседа с командованием: ни одну встречу с бродягами не могли оставить без внимания. Но когда Микки доложил об их гибели и назвал имена тех, кто спас его самого, на небольшую допросную обрушилась угрюмая давящая тишина.
И даже после того, как Микки покинул стены местного штаба имперских войск, эта тишина продолжала цепляться за плечи, вдавливать в каменную мостовую диким осознанием невозможного.
Жак Ферро мертв.
Герой, человек, на которого Микки равнялся всю жизнь, которого считал лучшим и непобедимым, — убит. Выдержав все напасти Пустоши, выжив в считавшемся непроходимым Черном Замке, глупо погиб по глупым законам глупых Вольных. Ублюдков, крыс, отказавшихся от покровительства тех, кому сама история дала в руки власть над миром.
Нет, виноват только один.
Остальные просто не захотели мешать; не позволили вмешаться и тем, кто хотел. Ради Жака Ферро их всех стоило перебить к чертям, наплевав на «негласные» законы и угрозу какой-то там войны. О, Микки много сказал своему командованию. Так много, что удивительно, как его до сих пор не лишили звания и не отправили в карцер.
Но с каждым шагом до боли, до тошноты скручивала ненависть, бессильная злоба от осознания того, что Микки обязан жизнью убийце Жака Ферро.
Знай он об этом раньше, предпочел бы остаться в Пустоши на века вместе с тем проклятым отрядом.
Часть 1
— Вот, твоя доля! — Джейд с легкой усмешкой передала футляр с тремя из добытых хвостиков и поморщилась от движения. Последствия сотрясения, удвоенные стимуляторами, давали о себе знать особенно сильно. Девчонка оказалась прикована к постели на несколько недель, а то и дольше, несмотря на всю оказанную помощь. Нет, она кое-как могла ходить и вполне себе соображала, но Джей видел, с каким трудом Джейд дается все, кроме глубокого спокойного сна. Потому коротко кивнул и вышел из палаты.
Их пути всегда расходились вот так — просто. Впрочем, точно так же и сходились. Джейд падала на голову, когда ей хотелось, Джей уходил, как только считал договоренность исполненной.
А сейчас у него еще очень много дел. Джейд никогда не входила в число тех, у кого бывают серьезные проблемы в городе, и о ней волноваться больше не стоит. Заказчик же выполнил свою часть уговора, и Джей получил официально настроенный выделенный канал, личную связь, которая не откажет ни при каких условиях. Какие бы воспоминания ни вызывало происходящее и какой бы болью ни отдавалось в сердце, «К-9» собрался снова. Совершенно иной отряд, но его имя не изменится, пока жив лидер. И вряд ли кто-то посмеет изменить после.
Доставшиеся хвостики обеспечили связью троих: Джея, Хаука и Кастиэля, хотя последний принял это с явно наигранным раздражением. Необходимость постоянной надежной связи для ученика и учителя была очевидна, что же касается Каса… Джей никогда не признается, что передал ему третье устройство ради себя самого.
Чтобы не волноваться лишний раз о последнем из своей девятки.
Песок.
Всюду проклятый песок.
После того, как Хаук ухитрился познакомиться с ним собственной мордой, скрип песчинок на зубах стал отчетлив до ненависти, несмотря на закрывавшую рот и нос повязку. Драгоценный учитель зачем-то заставил её поднять и запретил снимать. Тем временем от духоты кружилась голова, а жажда давала о себе знать все чаще и чаще. Хаук уже сбился со счета, сколько раз Джей останавливал свою «летучку» и по-простому затаскивал на нее за шкирку.
На «летучке» было хорошо.
Мягкое равномерное движение почти не чувствовалось, тело приятно укачивало, и Хаук проваливался в зыбкую полудрему. Мир в такие моменты плыл: даже редкие схватки с тварями воспринимались мельком, «сквозь». В себя Хаук приходил все больше по ночам, стараясь каждой порой своего тела впитать опускающуюся на желто-коричневый ад прохладу. Но очень скоро сил перестало хватать даже на то, чтобы сказать Джею пару ласковых. Весь организм казался высушенным, выпитым и избитым одновременно. Остановки, еда, передышки и ночевки больше не приносили отдыха. Но когда Хаук в очередной раз открыл глаза, проклиная как джеев способ будить, так и само утро, он с удивлением увидел, что солнце уже высоко, а сам Джей невозмутимо обедает какой-то зажаренной над ядром хвостатой тварью.