Так начинается восхищенный очерк публициста конца XIX века Василия Немировича-Данченко о сказочной стране Мальцова. Такого воплощения мечты народа о земном рае не было у нас, пожалуй, больше никогда. Мальцов мечтал полученное им в промышленных объемах счастье распространить на всю державу, но не тут-то было!
Сергей Иванович Мальцов родился в 1810 году в семье крупного помещика. С детства тянулся к наукам и к поступлению на военную службу владел тремя иностранными языками, хорошо знал химию, физику, механику. Он делает блестящую карьеру в лейб-гвардии Кавалергардском полку, в 37 лет – полковник, в 39 – генерал. В поездках за границу изучает на манер царя Петра металлургические, стекольные и прочие производства Англии, Бельгии и Франции. По царскому велению организует Императорское училище правоведения, становится первым его директором. И вдруг на пике успеха бросает службу и поселяется в селе Дятьково в сорока километрах от Брянска.
Друзья – в недоумении; жена-красавица, урожденная княжна Урусова, уже настроившая громадье своих придворных планов, – в полном шоке. В Дятькове же была хрустальная фабрика отца Мальцова, а окрест – еще несколько его стеклянных, чугунных и сахарных заводов. Вот приведением в порядок всего этого и занялся набравшийся передового опыта Мальцов. Небольшой чугунный завод в селе Людиново Калужской области он превращает в крупнейший в Европе комбинат с огромным перечнем продукции: от рельсов до кухонной посуды.
Там в 1870 году был построен первый русский паровоз-тяжеловоз, превзошедший лучшие французские и австрийские аналоги и получивший Большую золотую медаль на выставке в Москве. Его купили казенные железные дороги России, и было таких построено 118 штук – огромное по тому времени число. В том же Людиново Мальцов воздвиг судоверфь, где был создан и первый русский пароход с винтовым движителем.
В музее мальцовского хрусталя в Дятькове можно увидеть, каких высот он достиг и в этом промысле. Вершиной стали два хрустальные иконостаса для местных церквей, описанные современниками как «восьмое чудо света» – но вдрызг разбитые в последующих смутах…
И все же главным чудом «империи Мальцова» было другое. Освободительная реформа 1861 года заложила страшный динамит под Российскую империю, и я считаю революцию 1917 года прямым ее итогом, хоть и отодвинутым по времени. Раскрепощенные крестьяне не получили главного – земли; вернее, получили ее за такие выкупные платежи в пользу помещиков, что не могли осилить их за всю жизнь. И из кабалы физической попали в долговую, с рождения приобретая вместе с именем пожизненную задолженность. А помещичьи сынки при этом получали не заслуженный ничем пожизненный доход. Первых это опускало до ненависти к безнадежному труду и к классу паразитов, вторых – до этих не обязанных трудиться паразитов. С чего целый класс, давший многих творцов в науке, литературе и музыке, откуда вышел и Мальцов, был обречен на загнивание и гибель.
В те же 60-е в Америке Линкольн раздал землю всем желающим по символической цене. И там возник из тех же хлеборобов класс свободных собственников, опора всего будущего. А в России – класс нищих должников, способных копить лишь ненависть к господам, что потом и жахнуло в свирепой гражданской войне, поколовшей все хрустальные иконостасы. И весь промышленный прогресс пошел у нас вразрез с упадком большинства, жившего, как на каторге, в болезнях и голоде, с дикой смертностью.
Но Мальцов, чудесным образом соединив в себе черты Петра и Чацкого, нашел рецепт, как разрешить это системное противоречие. Он первым на Руси предметно понял, что передовое производство несовместимо с рабским трудом. Закабаленные нуждой рабы могли ковать лишь какой-то примитив, но делать лучшие в Европе паровозы могли лишь те, кто сами были потребителями благ прогресса. Эту идею через полвека схватил Форд, став строить автомобили, на которых могли ездить их строители. Мальцов же еще в середине XIX века совершил неслыханный промышленный переворот, пустив огромную часть прибылей на то, что называется сегодня социальным пакетом.
И это дало невиданные результаты. В его заводском округе на землях Калужской, Брянской и Смоленской губерний трудились 100 тысяч человек, производя машины всех видов, стройматериалы, мебель, сельхозпродукты и т.д. Там даже ходили свои деньги, была своя полиция, своя железная дорога в 202 версты и своя система судоходства. А соцпакет работников немыслимо опережал все и российские, и западные нормы. Рабочий день был восьмичасовой – за что лишь много позже стали бороться на Западе. Рабочие по мальцовской «ипотеке» получали квартиры на 3-4 комнаты в добротных деревянных или каменных домах; за хорошую работу «жилой» долг порядка 500 рублей по тем деньгам с них списывался. Топливо и медобслуживание для всех были бесплатными. В школах для мальчиков и девочек кроме всего преподавались пение и рисование, а желавшие учиться дальше шли в пятилетнее техническое училище – «мальцовский университет». Его выпускники обычно становились директорами и управляющими на мальцовских предприятиях.