Далее я целиком воспроизвожу предисловие директора Института Антропологии и Этнографии им. Миклухо-Маклая С.П. Толстова, входившего безусловно в партноменклатуру и строго подчинённого партийной дисциплине: "Настоящая книга является попыткой обобщения материалов Хорезмской экспедиции АН СССР за 10 лет её работы (1937-1947). Несмотря на специфику, обусловленную выходом ее в научно-популярной серии, она может рассматриваться как развитие и продолжение нашей монографии "Древний Хорезм", законченной в 1942 г. и отражавшей итоги первого пятилетия работ. Помимо того, что в предлагаемой книге впервые вводятся материалы, добытые в полевые сезоны 1945-1947 гг., мы широко используем также результаты наших камеральных и историко-комментаторских работ над материалом предшествующих сезонов. Естественно, однако, что новым материалам и новым, поставленным в связи с ними проблемам, не затронутым или почти не затронутым в "Древнем Хорезме", мы уделяем пропорционально значительно большее внимание. Я надеюсь, что те читатели, которые заинтересуются нашей темой, смогут найти более широкое обоснование наших выводов по работам первого периода в "Древнем Хорезме", изложение которого я старался построить так, чтобы, несмотря на свой специальный характер, книга была доступна и неспециалистам.
Пользуюсь случаем выразить глубокую благодарность за разностороннее и постоянное содействие в работах Хорезмской экспедиции 1945-1947 гг. партийным и советским организациям Кара-Калпакской АССР, на территории которой в основном проходили работы экспедиции, - в первую очередь секретарю обкома КП(б) Узбекистана т.Септову и председателю Совета Министров ККАССР т. Джаппакову.
Должен с особой признательностью отметить самоотверженную работу энтузиастов-"хорезмийцев" – дружного коллектива сотрудников Хорезмской экспедиции и прежде всего моего заместителя по руководству экспедицией архитектора М.А. Орлова, инициативе и энергии которого мы обязаны многими успехами, достигнутыми экспедицией в послевоенные годы"
[С.П. Толстов "По следам Древнехорезмийской цивилизации", 1949]. Надо пояснить. Будучи внуком белоказачьего атамана, погибшего в Гражданскую войну, сыном командира гвардейского казачьего полка (лишь волею случая погибшего до революции 1917 г.), автор цитаты был в СССР человеком "подрасстрельным" в куда большей степени, нежели безродные космополиты, после Ленинградского дела публиковавшие «Из истории раннегреческого общества».
Таковы РЕАЛЬНЫЕ масштабы "культа личности И.В. Сталина" в те годы, и по ним можно сверять, насколько убедительно выстраиваются сценаристом, режиссером, декоратором реквизиты того или иного произведения, посвященного той эпохе.
Р.Б. ЖДАНОВИЧ
ИСТОРИЯ АВСТРИЙСКАЯ И РУССКАЯ
Воскресить в памяти забытые страницы прошлого помогла прошедшая в Книттельфельде выставка под названием «Закрытое общество». Она посвящена истории лагеря для военнопленных, который возник в начале Первой мировой войны на окраине маленького городка Книттельфельд в центре Австрии. Экспозиция, рассказывающая на основе сохранившихся документов, кинохроники и артефактов о событиях тех лет и последовавших десятилетий, развернулась в здании бывшей водокачки - единственной из уцелевших до наших дней лагерных построек.
Лагерь в Книттельфельде был одним из самых крупных в период Первой мировой войны. Он был заложен на пустыре, принадлежавшем местному землевладельцу и промышленнику Отто Цайлингеру. Работы по его созданию велись ударными темпами. В течение считанных месяцев в чистом поле вырос целый «город-спутник» с собственной инфраструктурой, но только за колючей проволокой. Этот «город в городе», построенный его подневольными обитателями, мог существовать практически автономно. В нем было налажено энерго- и водоснабжение, была проложена канализация и построены очистные сооружения. Помимо жилых бараков там были продовольственные склады и ангары для хранения промтоваров, хлебопекарня, пищеблок, лазарет, мастерские по изготовлению обуви и пошиву одежды, кузница, прачечная, бани, церковь. Была даже своя пожарная команда и животноводческий мини-комплекс, в котором содержались для откорма коровы, овцы, свиньи и куры. Там же в лагере был построен первый в Книттельфельде бассейн. Разумеется, не для военнопленных, а для офицеров австрийской армии. Но все же. Однако это был отнюдь не санаторий. Военнопленные должны были работать. Ощутив нехватку рабочей силы в условиях тотальной мобилизации, австрийцы очень скоро догадались, как использовать столь солидный дополнительный трудовой ресурс. Пленных стали привлекать к сельскохозяйственным работам, к заготовке и обработке древесины, они плели корзины и сколачивали бочки, изготавливали обозы и слесарили в железнодорожных мастерских. Позднее той же идеей воспользовались и нацисты, которые, правда, приправили ее садизмом и страхом смерти и в итоге довели до абсолютного воплощения жестокости и бесчеловечности. Общая площадь лагеря составляла примерно 45 га, а количество содержавшихся там русских военнопленных превысило в 1915 году 30 тыс. человек. Для сравнения: численность населения самого Книттельфельда едва достигала тогда 9 тыс. человек.