Глушко искал поддержки и у другого виднейшего специалиста – академика Н.А. Пилюгина. Пилюгин так рассказывал об этом: «(Глушко) спросил, как я отнесусь к закрытию H1. Я ответил, что по системе управления у меня большой задел, за надежность я отвечаю и не вижу причин прекращать работу, в которую втянуты тысячи организаций».
Видимо, ничего, кроме личных амбиций, не лежало за желанием Глушко прикрыть королёвское детище. Примерно так о нём и пишет Б.Е. Черток: «Ему уже 66 лет. Он дважды Герой Социалистического Труда. Но главное не это, в историю техники должны войти такие ракеты и двигатели, чтобы ни у кого не возникало сомнений относительно их истинного главного создателя».
10 лет шла ракета Н1 к своим испытаниям с усовершенствованными двигателями, которые были «предотвращены» руками Глушко. И целых 11 лет прошло после его слов «быстро создать новые носители» до старта новой, уже его, «глушковской», ракеты «Энергия». На два проекта ушли в итоге более 20 лет и около 20 миллиардов рублей.
Не мог Глушко знать, когда закрывал Н1, что через 14 лет с его «Энергией» политики поступят даже хуже, чем с Н1. Если Н1 закрыли на пороге близкого успеха, то «Энергию» прикрыли в 1988 году уже после двух в общем-то успешных полётов. А в итоге - ни ракет, ни Луны, а уникальные разработки распродаются по частям американцам. Вот уж точно говорят: «Не рой другому яму, сам в неё попадёшь».
Вместе с тем не стоит преувеличивать роль Глушко в закрытии Н1. Такие большие проекты открываются и закрываются только по указанию высшей власти.Так что В.П. Глушко был всего лишь заинтересованным и авторитетным исполнителем высокого решения. Опираясь на волю высшей власти, он «демократий не разводил». «Не было сбора ни Совета главных конструкторов, ни внутреннего технического руководства… Подписывая приказ о прекращении работ по Н1, Глушко знал то, чего не знали тогда мы, участники этой работы», - пишет Б.Е. Черток.
В начале [мая] 1974 года Устинов собрал у себя близких людей для решения судьбы Н1. Предстояло подготовить приговор, который должен быть доложен Политбюро. Никто из создателей Н1 приглашен не был. Самый близкий в те годы к Устинову из главных конструкторов Пилюгин мог выступить невпопад и разрушить предполагаемое единство» (и тоже не был приглашён). (Д.Ф. Устинов - секретарь ЦК по оборонной промышленности, кандидат в члены Политбюро, с 1976 г. – член Политбюро и Министр обороны СССР.)
Вот как проходило это совещание по воспоминаниям его главного научно-технического эксперта профессора
Ю.А. Мозжорина, директора ЦНИИМАШ (в сокращении):
«Как-то утром в один из [июльских] дней 1974 года позвонили из ЦК КПСС и пригласили к 11.00 на совещание к
Д.Ф. Устинову с сообщением повестки дня “на месте” (чтобы застать врасплох). Я спросил, кто еще приглашен и понял, что будет обсуждаться вопрос о закрытии лунной программы. Срочно собрал совещание специалистов института. Большинство считало, что лунную программу следует закрыть, так как её ценность исчерпана полетами американских астронавтов и отечественных автоматических аппаратов. А разработку носителя Н1 надо продолжить для решения других перспективных задач. Это совпадало с моим мнением, я уехал в ЦК.
Во вступительном слове Дмитрий Федорович отметил, что лунная программа провалена, причины неудач лежат в ненадежности двигателя Кузнецова, пора выйти с предложением в Политбюро о закрытии программы. А теперь послушаем точку зрения головного института, — завершил он.
Я испытывал большую неловкость, так как мнение секретаря ЦК КПСС уже изложено. Описал значимость отечественных исследований Луны с помощью автоматических аппаратов. Поэтому научная и политическая значимость нашей лунной экспедиции исчезла. Отказ от лунной экспедиции не должен сопровождаться прекращением отработки сверхтяжелого носителя Н1. Вопрос о неотработанности двигателя снят. Двигатель после огневых испытаний может без переборки ставиться на РН. Развитие космической техники приводит к резкому росту массы космических объектов. Поэтому потребность в сверхтяжелых носителях не исчезнет с закрытием лунной программы. Закрытие Н1 отбросит нас далеко назад.
Устинов подытожил: Таким образом, Вы против закрытия работ над носителем Н1? Получив мое “да”, продолжил: «Теперь послушаем остальных.»
Все высказались за закрытие лунной программы вместе с Н1. Б.А. Комиссаров всю аргументацию свел к нападкам на меня. Меня крайне удивило, что за закрытие программы без объяснений выступил П.Д. Дементьев (министр МАП – министерства авиационной промышленности. - А.П.), хотя в качестве основной причины прекращения работ выдвигалась ненадежность двигателя, разработанного в МАП. Аналогичную позицию занял и министр общего машиностроения С.А. Афанасьев. Министры отмежевались от конструкторов и примыкали к высшему руководствуу». Точно так же поступили и руководители ВПК Смирнов и его заместитель Комиссаров, которые«угадывали желание Устинова».