Вот филантроп, на чьи пожертвования основаны новые кафедры в университете, – он лжесвидетельствует на суде, чтобы выгадать побольше долларов и центов. А этот железнодорожный магнат нарушил слово джентльмена и христианина, тайно обещав сделать скидку одному из двух промышленных магнатов, сцепившихся в смертельной схватке.
Итак, повсюду грабёж и обман, обман и грабёж. Люди жизнедеятельные – но грязные и подлые; или чистые и благородные – но мёртвые среди живых. И тут же огромная масса – беспомощная и пассивная, но нравственно чистая. Она грешила не расчётливо и не произвольно, а в силу своей пассивности и невежества, мирясь с господствующей безнравственностью и извлекая из неё выгоды. Если бы она была сознательна и активна, она не была бы невежественна и отказалась бы от участия и прибыли, добываемой грабежом и обманом.
Я почувствовал отвращение к жизни в бельэтаже, где расположены парадные комнаты. Ум мой скучал, сердце томилось. И я вспомнил своих друзей – интеллигентов, мечтателей, лишённых сана священников, выброшенных на улицу профессоров, честных, сознательных рабочих. Я вспомнил дни и ночи, пронизанные сиянием солнца и звёзд, когда жизнь казалась возвышающим душу чудом, духовным раем, исполненным героизма и высокой романтики. И я увидел перед собой, в вечном сиянии и пламени, священный Грааль.
И я вернулся к рабочему классу, в среде которого родился и к которому принадлежал. Я не хочу больше взбираться наверх. Пышные хоромы над моей головой не прельщают меня. Фундамент общественного здания – вот что меня привлекает. Тут я хочу работать, налегать на рычаг, рука об руку, плечо к плечу с интеллигентами, мечтателями и сознательными рабочими, и, зорко приглядываясь к тому, что творится в верхних этажах, расшатывать возвышающееся над фундаментом здание. Придёт день, когда у нас будет достаточно рабочих рук и рычагов для нашего дела, и мы свалим это здание вместе со своей гнилью, непогребёнными мертвецами, чудовищным своекорыстием и грязным торгашеством. А потом мы очистим подвалы и построим новое жилище для человечества, в котором не будет палат для избранных, где все комнаты будут просторными и светлыми, и где можно будет дышать чистым и животворным воздухом.
Таким я вижу будущее. Я смотрю вперёд и верю – придёт время, когда нечто более достойное и возвышенное, чем мысль о желудке, будет направлять развитие человека, когда более высокий стимул, чем потребность набить брюхо, – а именно это является стимулом сегодняшнего дня, – будет побуждать человека к действию. Я сохраняю веру в благородство и величие человека. Я верю, что чистота и бескорыстие духа победят господствующую ныне всепоглощающую алчность. И, наконец – я верю в рабочий класс. Как сказал один француз: «Лестница времени постоянно сотрясается от деревянных башмаков, поднимающихся вверх, и начищенных сапог, спускающихся вниз».
Джек ЛОНДОН
(Джон Гриффит, 1876-1916)
ИНФОРМАЦИЯ И РАЗМЫШЛЕНИЯ
ИТАР-ТАСС
...внесение в Государственную Думу законопроекта об ответственности за одобрение или отрицание преступлений нацизма подтверждает политику России, направленную на то, чтобы не допустить пересмотра истории. Так прокомментировал инициативу нижней палаты российского парламента президент Европейского еврейского конгресса /ЕЕК/ Вячеслав Кантор. «Решение о внесении в Госдуму РФ обновленной редакции законопроекта в очередной раз подтверждает стремление российских властей противодействовать попыткам искажения исторической истины, - президент ЕЕК. - Отрицание Холокоста и бесчеловечных злодеяний нацизма - это серьезное преступление, за которое должно быть назначено строгое наказание».
Европейский еврейский конгресс - международная неправительственная организация, учрежденная в 1986 году в Париже. Организация сотрудничает с ООН, ОБСЕ, ЕС, обладает статусом участника Совета Европы. Григорий Сапожников
* * *
...что характерно для пхеньянских улиц? Каждый, кому довелось побывать в столице КНДР, ответит - это, прежде всего, чистота и порядок. За чистотой родного города следят жители всех возрастов, которых ежедневно можно видеть на улицах подстригающими кусты и собирающими листья или ветки, упавшие с деревьев. Среди них есть, конечно, и штатные уборщики из местных коммунальных служб, которых легко узнать по желтой униформе. С раннего утра жители корейской столицы драят, моют и трут свои дома, лестницы, памятники, вениками метут улицы, площадки перед своими учреждениями. И не только в центре города. Бумажки, обертки или окурки на тротуар бросать не принято. Замечание не сделают, но посмотрят с упреком. Даже урны для мусора встречаются разве что возле гостиниц для зарубежных туристов.