Москвичи ходят в каком-то оцепенении, хаотичная толпа людей без лиц снует по улицам. Но в любой момент толпа «унылых жлобов» самоорганизуется, чтобы оскорбить, высмеять стиляг, познавших «джаз и свободу». Вэл Тодоровский с нескрываемым упоением показывает сцену в троллейбусе, где остервенелая серая толпа с оскаленными зубами травит Мэлса лишь за то, что он одел пресловутый зеленый пиджак. Или сцена «проработки» Мэлса в актовом зале университета – пожалуй, единственная заслуживающая внимания сцена в фильме.
Катя рэперским речитативом начинает отчитывать отступника Мэлса, периодически бросая на него затаенные влюбленные взгляды. Не лишенная (в отличие от многих героев фильма) красоты и актерского таланта Евгения Брик (Катя) все больше заводится, в сумасшедшем экстазе начинает выкрикивать газетные лозунги той поры. Раздухаряются и прежде понурые и ко всему безразличные студенты. Под отчаянную (скопированную с фюрера) жестикуляцию Кати студенты-совки вскакивают с мест, готовые разорвать инакомыслящего. Что тут скажешь: люди с тоталитарным мышлением...
Я заметил, что как бы издевательски ни была представлена трактовка советской идеологии в кинофильмах, есть что-то неизбывно завораживающее в тех образах. Мне хотелось встать даже тогда, когда толпа полулюдей-полузверей запела советский гимн в фильме «Рокки». Да и здесь не было бы для Мэлса ничего более естественного, как присоединиться к шеренге комсомольцев, демонстрирующих единство воли и энтузиазм. Но нет, Мэлс уже достаточно обработан новыми друзьями. Он бросает Кате комсомольский билет и гордо удаляется.
Отмечу еще, что Катя-Брик еще до погружения в экстаз сумела сказать весьма мудрую фразу о том, что Мэлс стал Мэлом, отбросив одну лишь букву «с». Казалось бы, одна буква, а какая разница! Здесь нам есть о чем подумать. Впрочем, с Бриками в любое время надо ухо держать востро...
Да что там сверстники, родные мамы и папы отказываются понимать стиляг. Гоняются за ними с мокрыми тряпками, вопят, ругаются. И лишь папа Мэлса (Сергей Гармаш), во всем поддерживая сына, демонстрирует тот тип оптимизма, который присущ вечно пьяному человеку с гармошкой. Вот и в начале фильма он вышагивает по бесконечному коридору коммуналки, расхристанный, исполняя какую-то пошлятину про «человека, кошку и неотложку». Ему под стать и кордебалет – обитатели грязной коммуналки - изможденные туберкулезники и раздувшиеся от водянки домохозяйки. По задумке авторов сей кордебалет должен напоминать задорные сцены «Серенады Солнечной Долины» и «В джазе только девушки». Но в фильме нет Гленна Миллера и Мэрилин Монро (хотя одна из героинь призналась, что на съемках у нее был такой же «конусообразный лифчик», как у американской кинодивы), а есть только «дрыны» и «бэтси». Заканчиваю про «отцов и детей»: жаль, что у нас в законе ничего не сказано о разжигании межпоколенческой розни...
А какова была жизнь той страны в действительности расскажут фильмы того самого 1956 года. Гениальный – «Весна на заречной улице» с Ниной Ивановой и Николаем Рыбниковым, оператор Петр Тодоровский (вот поучились бы хоть у отца, Вэл), легкая и жизнерадостная «Карнавальная ночь» (у Гурченко – обаяние, красота, талант, какие бы высокие подметки ни одели «артисты», изображающие стиляг, – они и в подметки ей не годятся). Пересматривали ли Вэл Тодоровский и Ко эти шедевры, ощущали ли ту атмосферу надежд и открытий, радостного труда и непринужденного веселья? Неужели не смотрели и «Разные судьбы» с Пилецкой и Юматовым? А если и смотрели, стремились все осмеять, унизить, опошлить. Напомню и о других новинках советского кинопроката того года – «Сорок первый», «Павел Корчагин», «Тайна двух океанов», «Старик Хоттабыч», «Илья Муромец». Мы помним и любим эти фильмы и полстолетия спустя, а про «Стиляг» (одно утешение) забудут через полгода.
Возвратимся к «Стилягам». Танцевали – веселились, подсчитали – прослезились. В «джаз» вдоволь наигрались и Родину продали. Но вместо гонорара получили негритенка в кульке. Хотя он, пожалуй, самый симпатичный в кинофильме.
К. ЕРОФЕЕВ
РАСПИСНОЙ ШТИРЛИЦ
Руки отечественных творцов дотянулись до сериала «17 мгновений весны». Это, как нетрудно догадаться по крикам в телевизоре, событие мирового масштаба. Когда-то давно, ещё в восьмидесятых годах, читал, что американцы научились раскрашивать чёрно-белые фильмы, и уже разрисовали несколько чёрно-белых древних вестернов. Дескать, прикольно. О том, что получилось, не сообщали.
Результаты подобных действий крайне сомнительны. Ибо когда снимают на чёрно-белую плёнку, с цветом не работают. Попытки разрисовать чёрно-белое известны в двух вариантах. Первый — раскраска фото на эмали, которые прикручивают к могильным памятникам. Фотки покойников раскрашивают скупо и неярко. И выглядят эти фотографии исключительно убого и дёшево. Вариант номер два — раскраска чёрно-белых фотографий киноактёров. Тут красок не жалеют — разрисованный индийский актёр Амитабх Баччан выглядит на этих фотках суровым клоуном.
А тут вчера вернулся домой, глядь — Штирлица разрисовали. На Амитабха Баччана, увы, не очень похож. Больше похож на покойника, особенно с такими бровями. Лицо и руки сугубо одного цвета — очевидно, раскрашивающие эксперты не в курсе, что даже шея обычно отличается по цвету от лица, не говоря уже про руки. В общем, для любителей фото на эмали — самое то, отлично сделано. Для мало-мальски знающих фотошоп — смотреть, как минимум, странно.
Спросите у любого фотографа и оператора: есть ли разница между ч/б и цветом? На вас посмотрят, как на идиота. И не без оснований. Спросите любого фотографа и оператора: а надо ли дорабатывать ч/б путём раскраски фломастерами? На вас посмотрят, как на конченого идиота. И не без оснований. Творчество художника — не книжка-раскраска для идиота. Но знают об этом, конечно, не все. И это не смущает интеллектуальное большинство. Поразительно, как пока что не догадались раскрасить «Собачье сердце».
Далее оказалось, что проклятая советская власть утаивала от нас секретный факт: изображение на киноплёнке не влезает в вонючий совковый телевизор форматом 4:3. Оказывается, изображение было заточено под широкоформатный телевизор! Да здравствует демократия! Сегодня мы можем видеть секретный антисоветский мессыч, переданный нам из прошлого. Правда, для получения демократического формата надо обрезать совковый формат сверху и снизу, но это ерунда.
Решительно изменили внешний вид папок с личными делами. Раньше нам показывали говённые совковые папки, а сегодня — прекрасные трёхмерные! Страшно подумать, какой бюджет понадобился для изготовления столь прекрасных папок. Но страна у нас богатая, деньги есть на что угодно и сколько надо. Несомненно, трёхмерные папки внесли исключительно свежую струю в тупое совковое кино. Поработали и с титрами — они стали гораздо чётче, а значит — понятнее сегодняшнему зрителю. Я, к примеру, наконец-то узнал Правду: Бормана играл Визборг. Хотя, может, показалось.
Прошерстили и звук: занудный Копелян заговорил значительно быстрее, серии стали динамичнее и короче. Собственно, чего он там паузы какие-то делал, этот Копелян? Не слишком ли много о своих так называемых способностях возомнил? Не надо вот этих пауз, надо побыстрее. Чего там, и некоторые диалоги тоже можно подсократить — нам теперь виднее, что и как говорил кровавый коммунистический упырь Исаев. Жаль, что вообще весь закадровый текст не наговорил заново Сергей Безруков.
В обчем, три года работы дали увесистый результат. Лучше бы, конечно, разрисовщики отработали три года в народном хозяйстве. Но время теперь вот такое.