Если говорить об историческом контексте, то тогда засилье религии повсеместно рассматривалось как фактор, мешающий прогрессу.
Напомню про исключительно жёсткий антиклерикальный французский закон от 1905 года, когда у католической церкви было изъято всё её движимое и недвижимое имущество. Закон в силе и в настоящее время, церковное имущество во Франции никто возвращать не собирается, а французские интеллигенты рассказывали мне: «Церковь снова начала накапливать имущество, и у нас во Франции шутят, что необходимо регулярно повторять национализацию её имущества каждые пятьдесят лет».
Во время мексиканской революции в начале двадцатого века кровавые репрессии против священников имели место в куда больших масштабах, чем в России.
Первый президент Турции Кемаль Ататюрк также полагал, что отсталость и бессилие Оттоманской империи происходили от засилья религии, в данном случае ислама, и после прихода к власти он железной рукой обрушил вал репрессий на религиозных фанатиков. В частности, 25 ноября 1925 года был принят закон о запрете ношения фесок и принятии «цивилизованного» головного убора – шляпы, в которой было бы невозможно осуществлять поклоны с битьём лбом о землю – глубоко верующих мусульман узнают по мозоли на лбу, образованной от этих ударов. Тем, кто во имя религиозных принципов продолжал носить феску, не только давали большие сроки, но в некоторых случаях непокорных показательно вешали. Казни имели место, в частности, в городах Эрзерум, Гиресун, Ризе и Мараг.
Лет тридцать назад президент Бургиба, тогдашний лидер достаточно демократичгого, по африканским меркам, Туниса, совершил чудовищный акт публичного надругательства над исламом. В разгар строго соблюдаемого мусульманами поста Рамадан, когда есть и пить можно только после захода солнца, он демонстративно появился днём на экранах государственного телевидения и, к ужасу мусульман, начал есть, объясняя: «Пост вреден для здоровья».
Таким образом, антиклерикальная большевистская политика 20-х годов в историческом контексте не представляла собой ничего из ряда вон выходящего, и акции воинствующих безбожников были лишь невинными шалостями по сравнению с тем, что делалось в некоторых других странах.
Народная ненависть к руководству Московского патриархата, поддерживавшего открыто или тайно белогвардейщину, породила церковный раскол. После Февральской революции появилась так называемая «живая» православная церковь, или «обновленцы».
В тридцатые годы в СССР проходили неоднозначные процессы. С одной стороны, имело место закрытие многих храмов и даже демонстративный взрыв некоторых из них. Можно понять ненависть российской интеллигенции к «храмостроительству» (термин М.Н. Покровского) царских времён, но ни к чему и разрушение красивых архитектурных строений, будь то православные храмы или исторические здания XIX века, массово уничтожаемые сегодня в России алчными строительными компаниями.
С другой стороны, в довоенные годы каноническая православная церковь получила от Сталина воистину царский подарок. В рамках борьбы с троцкистской оппозицией сталинским НКВД в конце 20-х годов была раздавлена воплощавшая чаяния народных масс Православная Церковь в СССР (обновленцы), в подчинении которой в середине 1920-х годов находилось более половины российского епископата и приходов.
Но оказалось, что Сталин пригрел змею. В 1941 году Русская православная церковь показала свою истинную натуру – речь идёт о массовом сотрудничестве духовенства Московского патриархата с немцами на оккупированной территории,хотя фашисты и не давали православию привилегий перед другими религиями. Об этом молчали и при Сталине, и при Хрущёве, и при Брежневе, и при Горбачёве. И сейчас молчат. Множество немецких кинохроник, запечатлевших православных попов, встречавших хлебом-солью «немецких освободителей», до сих пор держатся в секрете. Мой отец рассказывал мне, как гудел весь СССР далеко за пределами оккупированных территорий и как ошарашенные люди бурно обсуждали предательство православной церкви: «О массовом сотрудничестве православной церкви с немцами на оккупированных территориях знали и говорили все».
Сталин, встревоженный масштабами сотрудничества РПЦ с немцами, в 1942 году пошёл на огромные уступки Московскому патриархату. После войны православие получило от сталинского НКВД ещё подарок - аннексию униатства. Напомню, что цари после раздела Польши так и не сумели до конца искоренить униатство на своей территории за 130 лет!