Да и зачем нападать второй раз на уже побеждённую страну? Как в ней мог после поражения остаться тот же лидер?
Так что то, что речь идёт об одном событии, а не о двух, можно считать доказанным. Но что это за событие? Неужели война США с Ираком? Но ведь у них нет общих границ, в первоисточниках упоминаются танковые дивизии. Да и как может маленький Ирак дважды воевать с США, к тому же ещё и потерпев в первый раз поражение? Но раз у нас упомянута пустыня и название операции «Буря в пустыне», то просто ищем страну, граничащую с США и имеющую на границе пустыню. И мы находим эту страну — это Мексика! И при взгляде на карту мы убеждаемся в истинности нашей версии. Ведь упоминавшаяся в старинных источниках Басра — это искажённое название приграничного мексиканского городка Бандерас, а Тьерра-Бланка — это явно Багдад! Борис Юлин, http://sha-julin.livejournal.com/
ПОЛИТИКА
«ГДЕ МОЙ ГОЛОС?»
Целую неделю до выборов в Тегеране по ночам неистовствовала публика с зелеными повязками, лентами, масками и плакатами на английском языке. Девушки приделывали себе зеленые светящиеся рожки. Юноши обматывали шеи зелеными надувными змеями. Многие из тех, кто нес эти плакаты, по-английски не говорили. В Тегеране и телерепортажах из него было полное впечатление, что кандидат «зеленых» 67-летний Мусави побеждает.
После оглашения известия о победе на выборах президента 52-летнего Махмуда Ахмадинежада в Тегеране мусависты продолжают акции протеста. Горят машины, мусор, в витрины летят камни… Поначалу победитель назвал это «эмоциями недовольных болельщиков после проигранного матча». Но когда студенты в кампусе Тегеранского университета взяли в заложники двух полицейских, а активисты напали на штаб-квартиру ветеранов-ополченцев «Басидж», им ответили силой. Появились первые жертвы.
Протестующие проводили марши то с севера на юг Тегерана, то с востока на запад, то с юга на север. Зеленая цепочка, «взявшись за руки», демонстрировала марш в масках против газов, марш молчания с заклеенными ртами и даже марш с криками «Аллах акбар!», что несколько пугало западных журналистов. Жена Мусави, Захра Рахнавард, и сам Мусави обещали женщинам больше прав, не уточняя, что же это за права. Но в Иране прав у женщин так много, что иной раз мужчины уже чувствуют себя ненужным сословием. А пообещать женщинам Ирана отменить чадру, как и отказаться от ядерной программы, не решится ни один политик, поскольку большая часть женщин желает эту чадру носить, а все иранцы своей ядерной программой гордятся, хотя в то и другое трудно поверить чужаку.
Об Иране существует множество мифов, но суть нынешних событий на удивление проста. Она не заключается в борьбе консерватизма и западничества, прогресса и тьмы. К сожалению для одних и к радости для других сплоченной клерикальной группе бывших президентов Рафсаджани и Хатами, контролировавших доходы от нефти в течение 16 лет после смерти имама Хомейни, не удалось провести своего кандидата Мусави. Почему? У лишенного харизмы Мусави, который и не умеет вести дебаты, и ни разу не смог сформулировать свои идеи, и не может агитировать на митингах, оказались лишь великолепные советники. Разработана целая знаковая система: зеленый цвет ислама взят как цвет кампании (против ислама здесь борцов не найти даже среди самых светских деятелей), отпечатаны миллионы различных листовок, слоганов, символов и плакатов на английском языке, хотя большинство иранцев их не понимает, но выглядит это телегенично. Деньги семьи Рафсаджани, чей сын — фисташковый миллионер, работают. Плакат «Где мой голос?» кажется почти гениальным. Но, увы, голоса горожан, в большинстве проголосовавших за Мусави, не оказались ценнее голосов крестьян — поклонников Ахмадинежада.
Что касается массовости выступлений, то в Иране этим никого не удивить. Зимой на митинги в поддержку Газы выходили по 2 млн. человек без всяких пиарщиков. 10 лет назад бои в кампусах с полицией шли не менее ожесточенно. А во времена правления Рафсаджани — Хатами миллионные народные митинги протеста были нормой.