Это второй вопрос, который ПСБ проигнорирует, — вам предъявят обвинение (как и мне) не за преступную деятельность по преступным пропаганде и агитации, а за публикацию единичного информационного материала.
3. Не только русский язык, но и закон не допускает выдергивание из материалов СМИ отдельных абзацев, предложений или слов и рассмотрения их отдельно от контекста, а ПСБ это противозаконное действие в вашем деле и произведет. К примеру, в моем деле материал «Смерть России!», состоящий из трех материалов, в свою очередь являлся составной частью дискуссии, размещенной в пяти номерах газеты и публиковавшейся в течение полугода. Причем, дискуссия была на тему, является ли национальность основой мировоззрения. А ПСБ рассмотрела не всю дискуссию и даже не всю подборку материала «Смерть России», в которой 1550 слов, а лишь отдельные слова из конца текста в 290 слов одного из трех материалов этой подборки и из пяти статей опубликованных в дискуссии!
Между прочим, если пользоваться этим противозаконным приемом, то сами документы ПСБ являются экстремистскими материалами, поскольку содержат слова, за наличие которых вас будут судить.
И ПСБ не смутит, что в статье 8 Закона «О противодействии экстремистской деятельности» указывается, что даже предупреждения СМИ выносятся только «в случае распространения через средство массовой информации экстремистских материалов», а не за «высказывания или призывы в опубликованных материалах» А в статье 1 этого закона разъясняется, что «экстремистские материалы — предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности». То есть призывать, обосновывать или оправдывать должен весь документ, а не вырванные из его контекста слова и предложения.
ПСБ проигнорирует и утвержденные заместителем Генерального прокурора М.Б. Катышевым «Рекомендации Генеральной прокуратуры об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды, № 27-19-99 от 29.06.99», которые, как и закон, указывают: «В процессе прокурорской проверки или расследования уголовного дела главным объектом исследования и основным источником доказательств является сам текст публикации, выступления, требующие содержательного анализа и юридической оценки… — или — Выявление смысловой направленности текстов и используемых пропагандистских приемов является по таким делам центральным звеном в установлении противоправности деяния, — или — Установление смысловой направленности текстов по возбужденным уголовным делам данной категории…».
Тем не менее, вам, журналисту, попавшему под «заказ», ПСБ на это надо указывать на всех стадиях вашего дела.
4. Согласно закону, при возникновении в процессе рассмотрения гражданских и уголовных дел вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства и ремесла, суд назначает экспертизу. И когда требуется по заказу удушить какое-либо СМИ, то ПСБ прикидывается людьми, не понимающими русский язык, и назначают лингвистическую или психолингвистическую экспертизу. Формально, казалось бы, по закону.
Однако этим экспертам-лингвистам на разрешение ставятся ВОПРОСЫ ПРАВА — те вопросы, на которые может ответить только суд. Причем ставятся прямо диспозициями статей Уголовного кодекса или закона «О противодействии экстремистской деятельности».
И лингвисты бодро отвечают на вопросы юриспруденции. Почему? Потому что, если лингвисты откажутся отвечать на вопросы не из своей области знаний, как этого требует от них закон, то им не заплатят пятизначную сумму за экспертизу, а если напишут, что заказала им прокуратура, то заплатят. То есть, прокуратура совершенно откровенно использует алчность лингвистических подонков для фальсификации своего единственного доказательства.
Таким противозаконным приемом обвинение фальсифицирует доказательства — раз сказал лингвист, что он увидел в материале, к примеру, насильственное изменение основ конституционного строя, значит, суд это переносит в приговор или решение. А какие именно основы материал подрывает и чем именно — это лингвисту виднее.