Особенно удивляет противопоставление Черняховским социологических центров Центризбиркому, тогда как эти конторы работают в одной связке. А если кто-то в этом сомневается, можно привести несколько примеров того, как социологи «зарабатывают» на избирательных кампаниях.
Декабрь 1993 г. Прошло всего два месяца со дня расстрела Верховного Совета, «демократические» иллюзии быстро тают, а тут нужно проводить сразу четыре голосования: выборы в Госдуму по партийным спискам и в одномандатных округах, выборы в Совет Федерации в двухмандатных округах и референдум по конституции.
Но социологи настроены бодро: партии власти («Выбору России») обещают более 40% голосов, а конституцию грозят принять 70%-ным большинством. Результаты голосования оказались значительно скромнее этих прогнозов. Ввиду отсутствия подтасовок «Выбор России» получил только 15,9% голосов, а проект конституции, даже с учетом подтасовок, одобрили чуть более 50% голосовавших. Запланированной «неожиданностью» этой избирательной кампании стал успех усиленно рекламировавшейся официальными СМИ ЛДПР. А так как за несколько дней до голосования Жириновский пару раз заикнулся о поддержке проекта конституции, положительный итог референдума можно было объяснить не подтасовками (как это было на самом деле), а дисциплинированным голосованием электората ЛДПР (Жириновский до сих пор хвалится, что принятие действующей конституции является исключительно его заслугой). Но кто скажет, что социологи были здесь ни при чем? Да, их прогнозы разительно отличались от реальных цифр, но в социологии важны не промежуточные цифры, а конечный результат. Те прогнозы давно забыты, а конституция «действует» уже 15 лет!
Президентские выборы 1996 г. должны были состояться всего лишь спустя полгода после парламентских. А итоги этих выборов в декабре 1995 г. вызывали серьезную тревогу, т.к. партия власти («Наш дом – Россия») набрала только 10,3% голосов, а победу с большим отрывом одержала КПРФ. Первые данные социологов в начале 1996 г. подтверждали самые худшие опасения: рейтинг Ельцина равнялся 6%, а Зюганова – 20%. Но интрига раскручивалась, и рейтинг Ельцина начал постепенно расти. А накануне голосования социологи обещали Ельцину уже более 50% голосов. Рейтинг же Зюганова застыл на отметке 20%. Официальные итоги первого тура президентских выборов сильно отличались от прогнозируемых: при помощи массовых фальсификаций Ельцин наскрёб-таки 35%, результат Зюганова оказался чуть ниже – 32%. Как ни странно, фиаско социологов повысило доверие к официальным результатам: ведь если Ельцин набрал меньше голосов, чем обещали социологи, а Зюганов – больше, значит… А значит это только то, что сценарий избирательного спектакля разрабатывали высококвалифицированные специалисты. Достижение же необходимого результата во втором туре с помощью подтасовок было для них уже делом несложной техники. Ну, а социологи опять оказались вроде бы ни при чём. Подумаешь, ошиблись малость, с кем не бывает?
В сложной ситуации оказались социологи перед парламентскими выборами 1999 г. Дело в том, что набиравшая обороты в СМИ кампания по «раскручиванию» нового избирательного объединения «Отечество – вся Россия» (ОВР) во главе с Лужковым и Примаковым была внезапно прервана, и СМИ начали кампанию дискредитации её лидеров, а на политическом небосклоне незадолго до выборов появилось ещё одно объединение – «Единство» (родоначальник нынешней «Единой России»). Социологические центры, уже получившие заказ от ОВР, добросовестно его отрабатывали, и по их прогнозам за месяц до выборов ОВР должно было набрать 25-30% голосов. В то же время заказы от «Единства» поступили слишком поздно, и социологи просто не успевали поднять рейтинг малоизвестной конторы до необходимой величины. Поэтому за месяц до выборов большинство социологов обещало «Единству» 5-7% голосов.
Действительность опрокинула все прогнозы социологов, т.к. эти выборы явились переломным этапом в истории «демократии» в РФ. Впервые массовые фальсификации были использованы не на референдуме или президентских выборах, как обычно, а на парламентских выборах. Причём весь объем фальсификаций, на который первоначально рассчитывало ОВР, перешел к «Единству». Во второй половине дня выборов теледикторы объявили, что начавшийся подсчет голосов обещает избирателям некий «сюрприз». Заинтригованные телезрители, попав на указанный дикторами сайт, обнаружили там итоги выборов по всем субъектам федерации. Однако эти итоги были получены не подсчетом голосов избирателей, а по данным экзитполов (опросов на выходе избирательных участков). Обещанным «сюрпризом» стал успех «Единства». Эта контора, наспех сколоченная накануне выборов, набирала якобы, по данным экзитполов, около 23%, уступая победителю (КПРФ) всего лишь около 1%. Как ни удивительно, результаты экзитполов с точностью чуть ли не до десятой доли процента совпали с официальными итогами выборов. Казалось бы, полный триумф социологов! Все бы ничего, если столь хорошее совпадение результатов голосования и экзитполов по всем ведущим партиям во всех субъектах федерации не было бы практически невозможным с точки зрения теории вероятностей (разумеется, если эти результаты получены независимо друг от друга). Но т.к. официальные итоги выборов все-таки совпали с результатами экзитполов, это означает, что они были взаимозависимыми. То есть либо социологам были заранее известны официальные результаты выборов, либо избиркомы при составлении протоколов ориентировались на данные социологов. И опять социологам нельзя предъявить никаких претензий: они же не виноваты, что члены избиркомов тупо переписали их данные (могли бы проявить хоть какую-то фантазию)!
После радикальных изменений в системе фальсификаций задачи социологов сильно упростились. Если раньше официальные итоги выборов определялись в зависимости от заданных методов фальсификаций и действительных итогов голосования, то сейчас в зависимости от заданных итогов выборов и реальных итогов голосования определяются необходимые объемы фальсификаций. Ввиду того, что в нынешних условиях реальное голосование влияет только на объем фальсификаций и никак не сказывается на официальных итогах выборов, отпадает необходимость в каком-либо воздействии на поведение избирателей. Именно поэтому массовая предвыборная агитация в последнее время сведена к минимуму. А задачи социологических центров ограничиваются обеспечением некоторой правдоподобности результатов выборов. В общем, очень объективные ребята эти социологи, а главное – бескорыстные!
Возможно, этот краткий экскурс в историю взаимоотношений социологов с властью кого-то немного огорчит. Чтобы «подсластить пилюлю», отметим, что в некоторых случаях данные социологов могут быть вполне объективными. Но в этом, конечно, необходимо предварительно убедиться.
Рассмотрим для примера социологические данные, приведенные в статье Черняховского. В списке центра Левада, состоящем из 21 фамилии «выдающихся людей России», указаны проценты голосов, поданных респондентами за каждую из этих фамилий. Однако приведенные цифры, при поверхностном отношении к ним, могут сбить с толку читателей. Дело в том, что сумма указанных процентов равняется не 100, а 360 и остается неясным, что означают эти проценты. Для выхода из положения необходимо отнести указанные проценты к 360. Тогда мы получим процент ответов, приходящихся на ту или иную фамилию. В результате такой операции выясняется, что каждый из лидеров списка (Ленин, Петр I, Сталин) собрал не так уж и много голосов – 11,1-11,9%, а разница между ними невелика и находится, скорее всего, в пределах погрешности проведения опроса. Вместе с тем, группа руководителей государства (включая еще и Екатерину II, Ивана Грозного, Брежнева и Хрущева) набрала 44% голосов, значительно опередив все остальные группы. Так, например, деятели культуры во главе с Пушкиным собрали только 18%, а полководцы и ученые по 13%. Стоит отметить, что, согласно этим данным, деятели советского периода (без Сахарова) получили больше половины голосов. Все это вполне логично и не дает оснований для сомнений в объективности данного социологического опроса.