Здесь цеховое производство освобождалось от феодальных ещё плановых принципов. Они были невыгодны для производства, они работали только на сокращение доходов. Герцог или граф, городская коммуна, церковь, цеховые регламенты и ограничения - все они мешали сбывать товар, сбыт которого (по причине огромности потребительского мира и мизерности запасов произведенного), казалось, мог проглотить ЛЮБУЮ партию товара. Поэтому - «предоставьте делать, предоставьте идти!». О защите, протекции производство ещё не просит, оно взмолится о защите потом, много позже...
Именно поэтому западная экономика бессильна перед кризисами перепроизводства, она не умеет их предсказывать и не умеет им противостоять, она только предлагает подождать, пока «само все рассосется». Ничего себе, наука называется! Уже две мировых войны таким макаром случились, пока ждали рассоса!
В основе либерального «экономикса» - социальный дарвинизм, выживание сильнейшего. А кто сильнейший? В экономике это тот, кто сделает больше, дешевле, качественнее полезного товара - и суть конкуренции именно в поощрении такого силача. Кризис перепроизводства на планете, вдруг - в ХХ веке - ставшей маленькой, - бьёт в первую очередь именно по сильному. Именно по тому, кто сделал и соответственно затоварился больше других. И в этой новой ситуации логика «экономикса», либерально-рыночной теории, предполагавшей именно бесконечный и неисчерпаемый мир сбыта, приводит к коллапсу. То, что было естественным отбором, поощрением в мире недостаточности, в мире избыточности превращается в орудие истребления лучших производителей.
Второй могильщик либерально-экономической логики - растущее разделение труда. Рынок есть место обмена товарами, продуктами. И он действительно оптимизирует экономические отношения, когда его участники - производители продуктов, товаров. Когда один привез мешок картошки (ГОТОВОЙ!), а второй - мешок пригодных к непосредственному поеданию яблок - рынок работает.
Но разделение труда заменяет производителя продукта(товара) на производителя частной операции (алгоритмизированного действия). Обмениваться продуктами можно - хоть с деньгами, хоть без денег. Но как, и главное - зачем обмениваться операциями, действиями? Ведь именно потому и разделили, что так удобнее и быстрее делать конечный продукт! Если я рублю, а Ованес пилит, то что же нам делать? Мне пилить, а Ованесу рубить? Но это же АРХАИЗАЦИЯ производства - то есть свертывание разделения труда, возвращение к натуральному хозяйству, где каждый сам рубит, сам пилит и сам на дудке играет. Именно это (АРХАИЗАЦИЯ) происходило в пору ельцинских реформ, когда доценты стали сами себе выращивать картофель. Но ведь это же неправильно, противоречит прогрессу!
Почему происходит архаизация экономических отношений? Потому что тех, кто находился уже на стадии обмена технологическими операциями, заставляют обмениваться, как в старые времена, по принципу товарообмена.
Но и это не все.
Не стоит смешивать простое разделение труда и такое сложное явление, как когнитивное кассирование производства. В разделении труда имеет место простая передача части производственных функций другому лицу для ускорения и иной оптимизации производства. При этом передающий не утрачивает способности к САМОСТОЯТЕЛЬНОМУ воспроизводству делегированных функций. Он их отдал для удобства, а не по необходимости. Нужно будет - каждый из 18 человек, производящих булавку на хрестоматийной английской мануфактуре XVIII века, сможет сделать булавку самостоятельно.
Поэтому простое разделение труда (соответствующее мануфактурной стадии производства) не порождает нерасторжимой в своей целостности органики техноткани. Выбывание из строя какого-либо звена в простом разделении труда может принести производству неудобство, но не гибель.
Образец устройства целостного ремесленного производства:
Здесь мы видим автономные ячейки, каждая из которых производит продукт «1». Производит они (ячейки) его независимо друг от друга. Скажем 12 фермеров выращивают картофель на 12 участках. Оторвите от этой цепочки любое количество звеньев. Общей массы картофеля станет меньше, но его производство никуда не исчезнет. Более того, чем меньше останется звеньев в цепочке, тем дороже станет на рынке картофель, принятый нами за «продукт «1».
Здесь раскрывается действие рыночного механизма, который - отдадим ему должное - В ДАННОМ СЛУЧАЕ работает, как часы. Все описываемые либерал-монетаристами правила рентабельности, конкурентности, взаимоотношений производителя и потребителя совершенно адекватны для данной модели ПРИМИТИВНОГО производства. Именно поэтому рецепты либерал-монетаризма могут оказывать благотворное действие в примитивных обществах.
Как справедливо отмечали ещё в 1996 году американские советники в республиках бывшего СССР. «Все наши рекомендации для доиндустриальных стран третьего мира. Мы не знаем, как действовать в условиях деиндустриализации высокоиндустриального общества» (Г. Хей).
Почему они так говорили? Сами-то они не понимали до конца, с какой именно разницей они столкнулись в лице, скажем, Сомали и РФ. Я объясню и им, и уважаемому читателю: это разница между экономикой самодостаточных, только количественно дублирующих друг друга хозяйственных единиц и органикой техноткани.
Образец устройства простого разделения труда:
Здесь мы видим, что один продукт (назовем его продукт «12») производят 12 человек. Однако навыки и способности целостного производства продукта не утрачены, они могут быть в любой момент восстановлены силами элемента «12» (см. схему). Элемент «12» - это, скорее всего, инженер, управляющий производством продукта «12». Он распределяет роли, КАЖДАЯ из которых хорошо знакома ему самому.
Следовательно, если элемент «12» забросить к дикарям в дебри Амазонки (и если дикари его не съедят, а примут за бога), то он и там легко сможет организовать разделение труда на производстве продукта «12».
Сам отберет 12 человек из дикарей, объяснит каждому его маневр, его манипуляцию и соединит их в линию производства. А в качестве Робинзона может обойтись и без 12 подмастерьев, сам сделает все. Почему сам все сделает? Потому что все - от первого до последнего шага - знает и умеет сам.
Это очень важное уточнение. Оно и показывает границу между разделением труда и когнитивным кассированием, которые в традиционной экономике традиционно почитаются за одно и то же.
Усложение разделения труда приводит к тому, что в производстве сложных продуктов уже нет возможности разместить все знания и навыки в одной голове. Происходит кассирование когнитивных функций о продукте по производственным участкам.
Понимаете ли вы, что это значит?! Это значит, что сложного современного производства не знает в деталях НИКТО КОНКРЕТНЫЙ! Это значит, что знание современного производства существует над отдельным человеком, оно существует для человечества как неделимой совокупности, но не для отдельно взятого человека! Любому отдельно взятому человеку оно во всей целостности недоступно.
Выброшенный в джунгли Амазонки и принятый аборигенами за бога, инженер с радиозавода не сможет организовать там производство телевизоров. И не потому, что дикари будут ему плохо подчиняться или недостаточно внимательно прислушиваться к его указаниям. Просто инженер с радиозавода умеет работать с извне поступающими деталями, блоками сборки. Дайте ему блоки - он смонтирует телевизор. Но в джунглях блоков нет, нет проводов, пластика, кинескопы на деревьях не растут! Произвести телевизор в условиях девственных джунглей инженер мог бы, если бы умел сам найти и сам выплавить металл, сам найти, добыть и переработать нефть для пластика, сам в деталях знал бы все секреты кухни смежных производств и т.п.
Но такое знание выше сил человеческих. Производство сложных продуктов давно уже недоступно отдельно взятому человеческому разуму, давно уже есть плод коллективных усилий множества разумов. Это как принип двух ключей: я без вас не открою сейфа, вы без меня. Два наших ключа в отрыве друг от друга - бесполезный металлолом, и мы - обладая каждый половиной секрета замка - в одиночку справиться с замком не в состоянии.