Эксперт-взрывотехник:
«Взрыв мог быть направлен против летающих тарелок»
Экспертиза – волшебное слово, магически действующее на человека. Экспертизу проводят специалисты, как мы понимаем, не заинтересованные в исходе дела, оперирующие лишь фактами и документами. И больше ничем. Доверие специалистам много выше, чем прокурорам и следователям, у которых на первом месте отчетность по раскрываемости. Эксперты же не отчитываются результатами проведенных исследований. Их задача установить достоверность факта, всесторонне его описать, сделать строго научные и конкретные выводы.
Вот почему, когда в суде по делу о покушении на Чубайса зачитывалась взрыво-техническая экспертиза, проведенная специалистами из института криминалистики ФСБ, прокурор пригласил и самих экспертов, проводивших исследование, чтобы присяжные заседатели услышали объективные выводы из первых уст. Экспертами оказались два молодых стройных человека. Один из них, эксперт-взрывотехник Сапожников Алексей Юрьевич, назвался заместителем начальника отдела института криминалистики.
Сначала прокурор зачитал саму экспертизу - дело рук означенного специалиста. Выводы эксперта внушительно обличающие: «17 марта 2005 года действительно был осуществлен взрыв взрывного устройства. Использовался при этом электрический способ взрывания. В состав взрывчатых веществ входили тротил, аммиачная селитра и мелкодисперсный алюминий. Взрывное устройство было изготовлено самодельным способом. Люди при этом могли получить тяжелые баротравмы вплоть до летального исхода. Само взрывное устройство было похоже на штатный боеприпас или противопехотную мину».
Взрывотехника Сапожникова стали расспрашивать о деталях исследования.
Прокурор: «Исходя из каких данных эксперты пришли к выводу, что это был электрический способ взрывания?».
Сапожников: «Были использованы телефонный провод и выключатель».
Прокурор: «Эксперты решили, что аккумулятор не участвовал во взрывном устройстве?».
Сапожников принялся повествовать подробно, обстоятельно, с такими деталями, будто сам участвовал в деле: «Вероятно, что аккумуляторная батарея была принесена неизвестными лицами в качестве резервного источника тока. Взрывное устройство было установлено накануне. Они подумали, что оно может разрядиться, и принесли дополнительный источник тока. Они проверили взрывное устройство, но оно не было разряжено».
Прокурор: «Почему не найден источник тока, использовавшийся при подрыве?».
Сапожников рапортует: «Фрагментов источника тока действительно обнаружено не было. Скорее всего, этот источник тока был разрушен на мельчайшие частицы, это могли быть батарейки пальчиковые, батарейки «Крона»…».
Прокурор осторожно подсказывает: «Могли использоваться аккумулятор или батарейка от мобильного телефона?».
Сапожников с готовностью: «Могли».
Прокурор: «Был ли взрыв направленным и куда был разлет поражающих элементов?».
Сапожников чеканит: «Разлет поражающих элементов направлен был в сторону дороги».
Прокурор набирается опыта диверсанта-подрывника: «Каким образом был сделан направленный разлет?».
Сапожников охотно учительствует: «Поражающие элементы лежали с одной стороны. Само взрывное устройство находилось на проезжей части дороги, было закамуфлировано в сугроб. Все осколки пошли над дорогой».
Прокурор: «Согласно экспертизе, масса взрывного устройства – от 3,5 до 11 килограммов тротила. Чем можете объяснить такое расхождение?».
Сапожников долго толчет теоретическую воду в научной ступе, пока, наконец, не признается: «Массу взрывного устройства по воронке можно рассчитать, но у нас заряд располагался в снегу, а снег разметало, а воронка была ничтожная, сделать же точное заключение по массе снега невозможно. Поэтому делали расчет по автомобилю ВАЗ, который находился на расстоянии от 5 до 10 метров от места взрыва. По легкому повреждению автотранспорта мы и судили, поэтому и получили такую «вилку». К сожалению, там не было жилых построек. Именно по жилым постройкам, по выбитым стеклам мы могли бы рассчитать точно. Здесь, к сожалению, такой возможности не было. Выброс грунта был незначителен, поэтому такой результат».
Присутствующие в зале суда несколько озадачены сожалением эксперта об отсутствии жилья вблизи взрыва. Хорошо ещё, что это не жалость о людях, которых в тот момент не оказалось на дороге. По поражающим людей факторам, наверное, массу заряда можно рассчитать еще точнее. Вот что называется – истинный ученый. Для него служение науке, эксперимент выше каких-то там мелочей жизни.
Прокурор задает уже ставший ритуальным для него вопрос: «По Вашему мнению, это был настоящий подрыв или имитация?».
Сапожников делает суровое лицо, докладывает: «Это абсолютно настоящий подрыв».
Но в суде никто и не сомневается, что взрыв настоящий, защита сомневается, настоящим ли было покушение на Чубайса. А то, что подрыв всамделишный, это точно. Другое дело – насколько он мощный, чтобы идти с ним на броневик.
Прокурор: «Мы в судебном заседании исследовали детали от автомобиля ВАЗ, принадлежащего Вербицкому. Вы считаете, что эти повреждения нанесены поражающими элементами?».
Сапожников увильнул от прямого ответа: «Не исключено».
Прокурор, видя нежелание эксперта вдаваться в подробности, перешел к философским понятиям: «Масса от 3,5 до 11 килограммов в тротиловом эквиваленте – это много или мало?».
Сапожников обрадовался смене темы: «Это много! Если взять последние события – взрывы на «Лубянке» и «Парке культуры»: 1,5 килограмма и сорок человек убиты!».
Прокурор продолжает философствовать: «А если для автомашины – это много или мало?».
Сапожников глубокомысленно, но уклончиво: «Наносят поражение осколки. Тротила было достаточно, чтобы разогнать их для поражения серьезных преград».
Свои пробелы во взрыво-техническом деле решил ликвидировать и адвокат Чубайса Шугаев: «Другие способы расчета массы взрывного устройства использовались?».
Сапожников не хочет его учить: «Нет, мы использовали методику повреждения взрывной волной».
Шугаев, напротив, жаждет просвещения: «Что такое баротравма?».
Лицо Сапожникова выразило вдохновенную скорбь: «Лопанье барабанных перепонок, повреждение легких с лопаньем альвеол на расстоянии 30 метров, гиперемия сосудов головного мозга…».
Шугаев вспоминает о пострадавшем Чубайсе и тревожится о его перепонках, легких и сосудах мозга: «От нахождения в автомашине снижается эффект баротравмы?».
Сапожников успокаивает Шугаева: «Если стекла не разрушились, то снижается».
Адвокат Квачкова Першин включается в допрос: «Как по расстоянию от автомобиля ВАЗ до места взрыва Вы рассчитывали массу взрывного устройства?».
Сапожников многословно и торопливо: «Если бы автомашина находилась на расстоянии пяти метров от места взрыва, то достаточно было бы 3,5 килограмма для таких повреждений. При расстоянии в десять метров для таких повреждений, легких повреждений автомашины, достаточно будет 11 килограммов. Повторяю, в расчете использовались данные о расположении места взрыва по отношению к автомашине ВАЗ. Расположение БМВ роли не играет».