ОТВЕТ: Нет. Фактически дело обстояло следующим образом: еще задолго до этого разговора с ЕГОРОВЫМ, при моем назначении Наркомом Внутренних Дел, мною была взята с собой в НКВД группа работников, тесно связанных со мной по контрреволюционной работе. Таким образом, мое показание о том, что я приступил к организации заговора, следует понимать только в том смысле, что в связи с переговорами с ГАММЕРШТЕЙНОМ и установлением контакта с военными заговорщиками надо было в НКВД шире развернуть, форсировать сколачивание заговорщической организации в самом НКВД.
ВОПРОС: Назовите, кого именно из лиц, связанных с вами по контрреволюционной работе, вы взяли с собой в НКВД?
ОТВЕТ: ЛИТВИНА, ЦЕСАРСКОГО, ШАПИРО, ЖУКОВСКОГО и РЫЖОВА.
ВОПРОС: Кто из старых работников НКВД был привлечен вами к антисоветскому заговору?
ОТВЕТ: Уже будучи Наркомом Внутренних Дел, через известный промежуток времени из числа работников НКВД мною были приближены, а многие и выдвинуты на ответственную работу бывшие участники заговорщической организации в НКВД, как ягодинцы, так и северокавказцы.
Все эти три группы заговорщиков мною были возглавлены.
ВОПРОС: Назовите участников этих заговорщических групп в НКВД.
ОТВЕТ: 1. Участниками группы, которая была создана мною лично, являлись: ЛИТВИН, ЦЕСАРСКИЙ, ШАПИРО, ЖУКОВСКИЙ и РЫЖОВ;
2. В состав заговорщической группы «северокавказцев» входили: ФРИНОВСКИЙ, ДАГИН, ЕВДОКИМОВ (хотя ЕВДОКИМОВ и не был работником НКВД, но о нем и о его группе работников НКВД я особо дам исчерпывающие показания);
3. Третья группа заговорщиков состояла из БЕЛЬСКОГО, УСПЕНСКОГО, ЖУРБЕНКО, РЕЙХМАНА, ЛЮШКОВА, ПАССОВА, ГЕНДИНА и ЯРЦЕВА.
Эти лица еще до привлечения их мною к антисоветской работе состояли в заговорщической организации, возглавлявшейся ЯГОДОЙ, БАЛИЦКИМ.
Я сохранил эти кадры заговорщиков и разновременно привлек их к антисоветской работе в НКВД, проводившейся под моим руководством.
Обо всех участниках этой группы я дам исчерпывающие показания по каждому в отдельности.
ВОПРОС: Перечисленных выше лиц вы ввели в курс дела?
ОТВЕТ: Да, каждого из этих лиц я в той или иной мере поставил в известность об организации заговора, целях и задачах, которые мы преследовали. В целом же все они знали о существовании заговора и выполняли даваемые им поручения по антисоветской заговорщической работе. Каждому из них мною было дано задание расширять нашу организацию путем вовлечения людей, способных безоговорочно выполнять все наши указания по антисоветской работе.
Что же касается ЕВДОКИМОВА и ФРИНОВСКОГО, последние полностью были введены мною в курс дела заговора, знали абсолютно все, в том числе о моих связях с группой военных заговорщиков РККА и военными кругами Германии.
ВОПРОС: Следствие предупреждает вас, что об обстоятельствах вербовки каждого из названных вами участников заговора вы будете допрошены особо, а сейчас покажите, как в дальнейшем осуществлялась вами связь с германской разведкой?
ОТВЕТ: Связь с германской разведкой я продолжал осуществлять через КЕСТРИНГА.
ВОПРОС: Где происходили у вас явки с КЕСТРИНГОМ?
ОТВЕТ: На конспиративной квартире НКВД по Гоголевскому бульвару (бывший особняк БАЛИЦКОГО).
ВОПРОС: Сколько явок к КЕСТРИНГУ вы имели, как организовывались эти явки?
ОТВЕТ: С КЕСТРИНГОМ я имел на конспиративной квартире две явки. По договоренности со мной, КЕСТРИНГ в эту квартиру являлся под фамилией «ИВАНОВ». Обслуживающий персонал квартиры мною заблаговременно предупреждался о беспрепятственном пропуске «ИВАНОВА».
ВОПРОС: А обслуживающий персонал знал, кто такой «ИВАНОВ»?
ОТВЕТ: Нет, никто о моих встречах с КЕСТРИНГОМ не знал.
ВОПРОС: Укажите внешние приметы КЕСТРИНГА?
ОТВЕТ: КЕСТРИНГ — выше среднего роста, нормального телосложения, с типичным немецким лицом, ровный нос, выдающийся подбородок, бреет бороду, носит усики.
ВОПРОС: Изложите содержание ваших бесед с КЕСТРИНГОМ.
ОТВЕТ: Дело в том, что незадолго до второй встречи с КЕСТРИНГОМ на ЕГОРОВА в ЦК ВКП(б) поступило заявление, изобличавшее ЕГОРОВА и в антисоветских разговорах.
В результате специально проведенной проверки этого заявления ЕГОРОВ был освобожден от занимаемой должности и переведен на работу в Закавказский военный округ.
ЕГОРОВ остро переживал своё снятие с работы первого заместителя наркома обороны и рассматривал этот факт как начало своего разоблачения.
В разговоре с КЕСТРИНГОМ я его информировал о снятии ЕГОРОВА с занимаемой должности, на что КЕСТРИНГ предложил мне во что бы то ни стало сохранить ЕГОРОВА от разоблачения.
Я проинформировал также КЕСТРИНГА о том, что в НКВД СССР мною создана заговорщическая организация, которая успешно проводит свою подрывную работу. КЕСТРИНГ одобрил мои мероприятия, после чего мы стали договариваться о порядке и формах нашей дальнейшей связи.
ВОПРОС: О чем вы договаривались?
ОТВЕТ: КЕСТРИНГ предложил мне, в случае необходимости, прибегнуть. к посредничеству ФЕДЬКО, который также был привлечен к шпионской работе и к которому КЕСТРИНГ имел официальный доступ как к заместителю Наркома обороны.
ВОПРОС: Зачем вам нужно было поддерживать связь с КЕСТРИНГОМ через лишнее промежуточное звено, если вы были связаны с ним непосредственно. Вы что-то недоговариваете.
Следствие требует от вас прекратить отвиливание и дать правдивое показание.
ОТВЕТ: Такое предложение исходило не от меня, а от КЕСТРИНГА, и вот почему. По договоренности с КЕСТРИНГОМ, постоянную связь с ним я осуществлял через ЕГОРОВА, и только в исключительных случаях могла быть организована непосредственная встреча со мной.
Такой порядок связи диктовался соображениями конспирации.
После отъезда ЕГОРОВА на работу в Закавказье КЕСТРИНГ хотел взамен ЕГОРОВА использовать для связи со мной ФЕДЬКО, который по занимаемой должности имел возможность безбоязненно встречаться с КЕСТРИНГОМ, но, так как я с ФЕДЬКО не был даже знаком, соглашаясь на то, чтобы в принципе иметь промежуточное лицо для связи с немцами, отвёл всё же кандидатуру ФЕДЬКО.
ВОПРОС: На ком же вы остановились?
ОТВЕТ: Я лично никого не выдвигал и просил до следующей встречи дать мне возможность обдумать и назвать соответствующее лицо.
ВОПРОС: Кого же вы наметили?
ОТВЕТ: Я лично никого не намечал. При следующей встрече с КЕСТРИНГОМ, которая происходила примерно в июле 1938 года, КЕСТРИНГ мне назвал несколько человек, через которых он считал бы возможным осуществить связь со мной.
В качестве связистов КЕСТРИНГ предложил: Захара БЕЛЕНЬКОГО, ЖУКОВСКОГО (бывшего моего заместителя) и ХОЗЯИНОВА — заместителя начальника Морского Управления Наркомвода.
ВОПРОС: Кого из них вы использовали для связи с КЕСТРИНГОМ?
ОТВЕТ: Я остановился на кандидатуре ХОЗЯИНОВА.
ВОПРОС: Почему?
ОТВЕТ: Потому что БЕЛЕНЬКОГО я знал как болтливого, неорганизованного человека, а ЖУКОВСКИЙ был известен по своим прошлым связям с троцкистами. Я предпочёл им ХОЗЯИНОВА, с которым имел возможность в любое время встретиться в Наркомводе под прикрытием деловых отношений.
ВОПРОС: На этом закончился ваш разговор с КЕСТРИНГОМ?
ОТВЕТ: Нет, я проинформировал КЕСТРИНГА о дальнейших арестах среди военных работников, заявив, что предотвратить эти аресты не в силах, в частности сообщил об аресте ЕГОРОВА, который может повлечь за собой провал всего заговора.