Дальше – простой вывод: примерно в полукилометре от строений Дома отдыха НКВД (Козьи Горы), на обочине дороги, соединяющей автотрассу и Дом отдыха, были расстреляны около десяти тысяч человек. Захоронены, естественно, там же. Сами поляки, правда, упорно держатся за другое число: четыре с половиной тысячи.
Тем не менее далеко не всё в этой версии «срастается». Расстреливать около действующего Дома отдыха НКВД, можно сказать, в собственном дворе – это, по меньшей мере, идиотизм. Да что там Дом отдыха! Козьи Горы в предвоенный период – это известное место для пикников и шашлыков. Туда, особенно в выходные дни, выезжала добрая половина жителей Смоленска. От места захоронения поляков до оживленного шоссе – двести метров, а до «мангалов с шашлыками» – семьсот… С такими же шансами на успех сегодня можно организовать «тайные» расстрелы и захоронения в Москве, в Серебряном бору.
По советской версии, в марте 1940 года часть пленных польских офицеров была осуждена Особым совещанием при НКВД СССР и приговорена к пяти годам ссылки в исправительные трудовые лагеря с лишением права переписки. К началу войны они находились в лагерях под Смоленском (лагерей было три), строили дороги. Известно, что в ходе боев за Смоленск немцы предприняли энергичный фланговый маневр и ударом с юга взяли город. При этом никаких пленных из-под Смоленска чекисты не вывозили и не выводили. В тот момент это было технически невозможно: шоссейные и железные дороги оказались перерезаны, а восточнее лагерей шли сильнейшие бои. Известно также, что среди пленных возникло некое подобие бунта, когда им предложили отправиться на восток пешком, лесами. Это значит, что поляки вполне осознанно решили сменить советские лагеря на немецкие. Ладно, сменили…
Захватив советские лагеря, немцы стали в них полновластными хозяевами. В феврале–марте 1942 года они из разных мест начали свозить в Катынский лес трупы польских офицеров и хоронить их в заранее вырытых рвах. Спустя год Геббельс начал свою масштабную пропагандистскую кампанию.
Смоленск был освобожден 25 сентября 1943 года. По мере того, как фронт отодвигался на запад, появилась возможность исследования захоронений. В начале ноября в Катынь прибыла советская следственная комиссия, которую впоследствии назвали по имени председателя «комиссией Бурденко». До февраля 1944 года комиссия исследовала в общей сложности 925 трупов. В конце расследования в Катынь были приглашены иностранные журналисты, аккредитованные в тот период в Москве.
Выводы комиссии о безусловной вине немцев за расстрел поляков изложены в двух, по сути, идентичных документах - в открытом сообщении и в секретной справке для руководства. Кстати, если даже предположить, что поляки были расстреляны советской стороной, то зачем нужно копаться в лесу всю зиму, да еще и демонстрировать все это союзникам? А любые необходимые справки можно составить, даже не выезжая из Москвы…
«…В послевоенные годы по Смоленску ходили поражающие воображение слухи о том, что в годы оккупации на окраине города в поселке Красный бор фашистами был построен огромный подземный комплекс «Беренхалле» («Медвежья берлога»), который в народе просто называли «бункер Гитлера». По слухам, комплекс состоял из подземного конференц-зала, рассчитанного на 250 мест, стратегического узла связи, состоявшего из четырех этажей, уходивших глубоко под землю и сообщавшихся между собой винтовой лестницей и системой многокилометровых тоннелей, ведущих к Днепру и к аэродрому».
Примерно так в наши дни пишут о «Медвежьей берлоге» немногочисленные российские СМИ. Вероятно, для них это по сей день «тайна» и «слухи».
Но для жителей Смоленщины никакой тайны никогда не было. О бункере знали все, от мала до велика, причем с самого начала строительства. Да и после войны любой мальчишка мог легко найти и показать не только массивные бетонные колпаки – входы в бункер, но и примерно определить внешние границы подземного сооружения. Тем более что в лесном массиве Красный Бор в течение многих лет находились пионерские лагеря, в том числе лагерь, принадлежащий Смоленскому авиазаводу. От пионерлагеря до ближайшего бронеколпака было километра полтора через лес; мы, будучи школьниками, туда каждый день ходили собирать чернику. Такая вот страшная «тайна».
По своей форме и пропорциям колпак напоминал буханку ржаного хлеба, потому и получил у нас соответствующее название: «буханка». В нем была всего одна наглухо заваренная стальная дверь, которая выходила в сторону подведенной прямо к «буханке» железнодорожной колее (от двери до колеи – не более десятка шагов).
Сегодня без особого труда можно найти три надземных бункера. Это выходы на поверхность. У каждого из них свое прозвище: «Круглый», «Шалаш», «Западный». Входы в бетонные сооружения закрыты наглухо.
Строительство бункера началось осенью 1941 года. А к середине августа 1942 года он был полностью готов. Но, как считается, к этому моменту у Гитлера уже не было необходимости активно использовать бункер. Хотя он и побывал в «Беренхалле» дважды: в ноябре 1941 и в марте 1943 года. (С последним визитом связана неудачная попытка покушения на Гитлера со стороны группы немецких генералов. Любопытно, что это покушение и раскопки в Катыни совпадают по времени.)
Есть достоверные данные о том, что Красный Бор неоднократно посещали Гудериан, Кейтель, Йодль, Канарис. В этих же местах находилась известная разведывательная школа абвера «Сатурн», хотя нет точной информации о том, использовалась ли в ее интересах какая-либо часть подземных сооружений «Беренхалле».
…Если судить по далеко не полным немецким архивным данным, в строительстве «Медвежьей берлоги» были заняты около двух с половиной тысяч сотрудников немецкой военно-строительной организации «Тодт» и… «русские гражданские рабочие». В переводе с военно-казенного языка на нормальный это означает, что бункер строили военнопленные. Со всеми вытекающими для них последствиями.
Те, кто пережил оккупацию, и без архивных данных знали, что на объекте работали не только советские военнопленные, но и поляки, те самые офицеры, что предпочли для себя «хороший» немецкий плен. Полное отсутствие информации о дальнейшей судьбе всех этих людей – это и есть предельно ясный ответ на вопрос, куда они потом делись. Уже в наши дни просочилась информация о том, что не только советские и польские, но даже некоторые немецкие строительные команды по окончании работ были уничтожены.
Особого внимания заслуживает строжайший режим секретности, который поддерживался на строительстве «Медвежьей берлоги». Современные российские «информированные» СМИ в один голос утверждают, что бункер охраняли офицеры-эсэсовцы из дивизии «Мертвая голова». Это обычный журналистский бред. 3-я танковая дивизия СС «Мертвая голова» (даже с учётом входивших в ее состав двух панцергренадерских полков «Туле» и «Теодор Эйке») совершенно на предназначена для выполнения каких бы то ни было охранных функций…
Местные жители, в том числе бывшие партизаны, рассказывали, как все было на самом деле. Подземный объект имел четыре периметра безопасности. Первый, внешний периметр обеспечивала вспомогательная полиция (полицаи-предатели). Второй периметр – периодически сменявшие друг друга пехотные части вермахта. Третий периметр – подразделения СС, явно из Германии, не с фронта. Четвертый, самый ответственный периметр – финны. Да, да, немногословные и флегматичные парни из страны лесов и озер. И если ни немцев, ни полицаев местные жители, в общем-то, особенно не боялись, то в руки финнам старались не попадаться ни при каких обстоятельствах. Флегматичные парни отличались абсолютным фанатизмом и крайней жестокостью.